– Часик?! – опешил Порфирьев. – А что не сутки?! А ну, вали отсюда!

– Я вас очень прошу! – всхлипнула Ингеборга, пытаясь не плакать. – Я же сохранила ваши вещи…

– А я сказал тебе за это «спасибо»! – Капитан в третий раз схватил ее за локоть.

– Я же ничего плохого вам не сделала, – упавшим голосом обреченно произнесла она, роняя слезинки. – За что вы так со мной…

– За то, что ты мешаешь мне принимать душ и спать! – Порфирьев неожиданно потащил ее не к выходу, а в сторону ванны: – Полюбуйся, твою душу! – Громко и с желчью заявил он: – Я даже воду из-за тебя не успел выключить! Думал, что-то серьезное! Столько воды впустую!

– Я… – Ингеборга глотала слезы, – компенсирую… у меня двойные нормы сгорают постоянно…

– Конечно, компенсируешь! – Капитан подтащил ее к работающей душевой кабине. – Куда ты, на хрен, денешься! – Он выключил воду и громко потребовал: – Включай, твою мать!

Девушка подошла к биометрической панели и заново активировала подачу воды за свой счет. Роскошная душевая кабина громко зашипела бьющими струями, и Порфирьев неожиданно зашептал ей в самое ухо:

– У меня жучок стоит в прихожей. Видео цепляет почти весь зал, в том числе беговую дорожку. Звук не знаю, докуда достает. Тут, пока вода шумит, нас точно не слышно. Дальше зала не заходи, старайся быть в поле зрения камеры. Надо, чтобы они всегда видели либо тебя, либо меня.

Он потащил ее обратно в зал, иронично заявляя на ходу:

– В следующий раз будешь сначала думать, а потом делать! Вот дорожка, вот выход! Вопросы?!

– Можно мне переодеться? – Ингеборга торопливо стерла слезинки. – Это моя… праздничная одежда. Я бы не хотела в ней бегать… если можно…

– Иди в баню! – лицо Порфирьева приняло выражение а-ля «Как ты достала, овца!».

Он демонстративно перевел взгляд на небольшую полусферу системы наблюдения, замаскированную под противопожарный датчик. Секунду капитан словно раздумывал, над кем ему интереснее поиздеваться: над Снегирёвой, заставив ее переодеваться под камерой, или над теми, кто через эту камеру смотрит, лишив их данного зрелища.

– Ладно, иди в ванную, – он махнул рукой и уселся на широкий подлокотник роскошного дивана. Видимо, не хотел касаться обивки мокрым телом. – Воду выключи, чтобы зря не текла! И пошевеливайся, я помыться хочу!

Ингеборга воспряла духом и убежала в ванную. Вообще, она могла бы сама догадаться, что за ним следят. На работе за ней тоже следит система видеонаблюдения, этого никто не скрывает. Брилёв сказал, что так безопаснее для нее и спокойнее для всех. Единственный врач все-таки. Правда, не очень понятно, по каким причинам так важно постоянно следить за Порфирьевым, но мало ли. С момента появления в «Подземстрое» она выходит из медотсека только на тренировку и поесть, было не до тонкостей местной политики. Кристина что-то рассказывала на эту тему, но голова была постоянно занята медицинскими вопросами, и Ингеборга всегда слушала эти рассказы вполуха. Наверное, стоит обратить на них больше внимания. Надо будет порасспрашивать ее как-нибудь.

Девушка закрылась в ванной и принялась раздеваться. Ванная комната в президентском люксе была шикарная, квадратов двадцать, не меньше. Она больше, чем вся каморка, ставшая теперь ее квартиркой, неудивительно, что тут есть вообще все что угодно. Разве что бассейна нет. Впрочем, в рекламах говорилось, что в «Подземстрое-2», который под Новосибирском, бассейны в номерах есть. И не только в президентском, а вообще во всех элитных ВИП-номерах. Стараясь не терять времени, Ингеборга сняла спортивный костюм и осторожно извлекла из-под медицинского корсета пистолет. Девушка положила оружие на одежду, на всякий случай накрыла его корсетом и поспешила обратно.

– Все? – Порфирьев скользнул взглядом по ее фигуре, одетой в короткие облегающие шорты и спортивный утягивающий топ с поддержкой груди, специально предназначенный для бега, и его взгляд неожиданно стал хмурым и невеселым.

– Да. – Ингеборга сделала шаг к беговой дорожке, на ходу собирая хвост толстой резинкой для волос. – Можно начинать?

– У тебя час. – Хмурый капитан прошел мимо и скрылся из вида в глубине апартаментов.

Она услышала, как в ванной выключилась душевая кабина, которую она забыла выключить, потом вода зашумела вновь. Дверь закрылась, и слышимость пропала, поглощенная звукоизоляцией. Ингеборга запустила беговую дорожку, выставила разминочную скорость в восемь километров в час и неспешно побежала, доставая из маленького карманчика аудиогарнитуру. В тот день, когда она обнаружила в своей сумке и чемоданах подруг свертки с оружием, гарнитура к наручному коммуникатору все же нашлась. И даже обе ее части, видимо, в момент сборов она бросила их в сумку автоматически, потому что обычно брала гарнитуру с собой везде. Под музыку бег проходил приятнее, особенно если на душе было слишком тяжело и хотелось отгородиться от окружающего мира целиком и полностью. После гибели родителей такое желание возникало очень часто, и тренировки стали ежедневными, не столько из спортивной необходимости, сколько ради возможности отвлечься от всего. Девушка вставила аудиогарнитуру в ухо и на бегу коснулась сенсора наручного коммуникатора, подключаясь к музыкальной сети бункера. Вот чего в подземном отеле точно полно, так это музыки на любой вкус.

Вообще на дворе двадцать второй век, никто уже давно не хранит музыку, видео и вообще любую информацию на личных устройствах. Все находится в облачных сервисах, расположенных на серверах громадных дата-центров всемирно известных интернет-гигантов. Дата-центрами и точками доступа в интернет мир усеян, как мухомор точечками, и нет никакого смысла хранить что-то на личном устройстве, которое может сломаться, потеряться или быть украдено. Или просто заменено на новое. Зачем новому устройству лезть в облако, чтобы установить на себя оттуда информацию, продублированную со старого, если сразу можно все получать из облака напрямую? В общем-то так коммуникаторы и появились, придя на смену устаревшим смартфонам. Модная коробочка на руке, подобная старинным наручным часам, стала жутко модной в считаные годы после своего появления. И хотя технология сравнительно молодая, на нее подсел весь мир, разница только в используемых моделях, широта функционала которых напрямую зависит от кошелька владельца.

Очень дорогие коммуникаторы имели даже встроенное воспроизводство голограмм – объемных изображений, сделанных с применением технологий виртуальной реальности. Но такие коммуникаторы могли позволить себе только очень богатые люди. Обычно подобные устройства были стационарными, что позволяло существенно удешевлять цену за счет отказа от миниатюризации. Менее дорогие, но тоже не дешевые наручные модели ограничивались возможностью зажигать над своей поверхностью окошко виртуального экрана, демонстрирующего лицо абонента или найденный в сети ответ на поисковый запрос. Чем дешевле было устройство, тем меньше изысков оно предлагало пользователю. Недорогие коммуникаторы обычно не имели объемного изображения, открывали голограммы только в двумерном формате, не отличались особой производительностью, мощностью и так далее. Наиболее бюджетные модели вообще не имели собственной памяти и служили исключительно коммуницирующим устройством между пользователем и сетью. Собственно, первые коммуникаторы были именно такими, отсюда название и прижилось, быстро сокращенное прогрессивной молодежью до короткого и всем понятного «комм».