«Я не позволю Крохе поломать мне жизнь!»

О том, что она сама делала с жизнью Виктора, Карина по-прежнему не задумывалась.

Проблемы надо решать сразу!

Не решила. Струсила, если называть вещи своими именами. Испугалась, что придется отвечать за убийство или…

«Я его пожалела!»

Вот так и находятся правильные слова: из жгучего желания выгородить себя и не чувствовать угрызений совести.

«Я его пожалела, спасла, а он отплатил мне за это черной неблагодарностью! Искалечил моего любимого! Но почему я никому ничего не сказала? Из жалости?»

Звучит глупо.

«Он мне угрожал! Точно! Я боялась, что он сделает со мной то же, что с насильниками в Битцевском парке! Я – жертва!»

– Я – жертва! Я ни в чем не виновата. Крохин меня шантажировал, угрожал мне и вынуждал молчать. Но больше так продолжаться не может!

Карина свято верила в то, что шептала себе под нос. Она была молода, но прекрасно знала, насколько важна в таких ситуациях искренность.

* * *

Центральный офис банка «БРК»

Москва, улица Пятницкая,

27 сентября, среда, 12:55

– Ну, как?

– Трындец, – честно ответил Контейнер. – Хорошо, что ребята не видят.

– Поэтому я только тебя и взял, – заявил Копыто. – Тебе верить можно.

– Мне – да, – приосанился Контейнер.

Здоровяк не отличался ни скандальностью, ни излишним честолюбием. Контейнер принципиально придерживался мнения большинства, а когда «большевики» пребывали в сомнениях, терпеливо дожидался решения начальства. К тому же он считался самым рассудительным бойцом десятки, и Копыто был уверен, что сможет растолковать Контейнеру суть своего хитроумного плана.

Пока, однако, не получалось.

– Денег зашибем немерено, – ухмыльнулся уйбуй, разглядывая себя в зеркальце. – Потом отсидимся. А фюрер очнется, купим оружие и снесем бунтовщикам бошки.

– А как же вешать?

– Кому не снесем, того повесим.

Боец одобрительно кивнул, однако, бросив взгляд на прихорашивающегося Копыто, опять нахмурился:

– Денег заработать, в натуре, правильно. Денег нам надо. Но на фиг так делать?

– А чо, в натуре?

– Неудобняк перед пацанами случиться может.

– Ты пацанам не рассказывай, и все, в натуре, получится богато, – посоветовал уйбуй.

– А спросят, где бабла нарыли?

– Банк ломанули.

– Вот я и говорю: неудобняк.

– Контейнер, – устало пробурчал Копыто, отрываясь от зеркальца. – Я тебе, кретину, в последний раз говорю: это маскировка, мля. Потому что грабить без приказа нам нельзя, приказать тока фюрер может, а фюрер третий день в багажнике раскатывает, как запаска спущенная, мля. Если наши рожи тама засветятся, то деньги можно сразу в ломбард сдавать безвозмездно, ты понял, тормоз? А так пусть Блямба отвечает. Все равно никто не знает, где она шляется.

– Неудобняк, – вздохнул боец. – Ты на себя посмотри, уйбуй, ведь вылитый Пенкин, мля.

– Будешь бухтеть, животное, и тебя переодену, понял?

Контейнер тихо выругался, но понял. А Копыто вновь посмотрел на себя в зеркальце.

Неудачная поездка к Урбеку заставила Копыто вернуться к «кредитному плану», но политическая обстановка потребовала дополнить его хитроумными штрихами. Белое платье, накладные груди, густой слой магической косметической штукатурки – он скрыл татуировки на физиономии и шее уйбуя, и белесый парик с трижды обернутой вокруг макушки косой – все это, по мнению Копыто, сделало его похожим на Блямбу, которая любила украшать голову человскими волосами. И именно Блямбе в пиковом случае придется ответить за операцию.

– Не парься, Контейнер, все будет, в натуре. Озолотимся, мля, как дети.

Однако рассудительного бойца беспокоил не только внешний вид командира, но и особенности намеченного грабежа. Кредитные схемы казались Контейнеру мутными, непривлекательными и вообще проигрывающими старому доброму дробовику. Ну как, скажите на милость, можно грабить банк сумкой паспортов? Размахивать ею?

– Слышь, уйбуй, а если они скажут: паспорта давайте, а деньги, типа, потом возьмете, а?

– «Деньги, типа, потом» вообще в каменном веке давали, понял? – уверенно отозвался Копыто. – Чтобы обмануть и нажиться, в натуре. А сейчас все по-взрослому, типа электронно.

– Как? – Контейнеру доводилось слышать это стильное слово, но его смысл терялся в густом тумане.

– Технически, – высокомерно ответил уйбуй. – Ты когда последний раз в Интернете был, дерево?

– Когда посылали, тогда и был.

– Должен был видеть, что деньги теперя не дают, а пишут, на карточку специальную.

– Видел, – подтвердил Контейнер. – И что?

– А то! Нам деньги на карточку впишут, мы потом в банкомат пойдем и озолотимся.

Процедура показалась бойцу подозрительно сложной, и он решил выкинуть из нее пару действий:

– Может, просто банкомат возьмем и поедем отсюда на фиг, а?

– Вдвоем? – Копыто с жалостью посмотрел на подчиненного. – Контейнер, банкоматы к асфальту так пришпилены, что мы за неделю их не повыдергиваем. И челы, в натуре, вокруг. Подрулит полицейский, спросит, типа, что мы творим?

– А мы скажем, будто в ремонт его везем.

– На вскрытие, мля! – заржал уйбуй. – А документ есть какой?

– Паспорта твои покажем.

– И что?

Вопрос сразил бойца наповал. Контейнер догадывался, зачем нужны паспорта, однако никогда не задумывался над тем, можно ли с их помощью утащить банкомат?

– Ты, Контейнер, в душе грабитель и громила, – продолжал разглагольствовать Копыто. – А времена меняются, мля, жизнь электронно течет вперед, и кредиты раздают кому хочешь даже ночью. Надо тока прийти и взять. Так что не надо пушки доставать, в натуре, надо перековываться. Был грабитель, стал приличный аферист. Понял, дерево?

И припудрил кончик носа.

Боец сплюнул в окно машины, однако не отступил, решив за один разговор выяснить все непонятные моменты.

– А вдруг банкиры подумают, что это не наши паспорта, а? – Эту острую тему рассудительный Контейнер придумал давно, но, ошарашенный маскировочным переодеванием уйбуя, совершенно о ней позабыл. – Там ведь даже рожи не везде пропечатаны, в натуре.

– В натуре лягушка прыгает, а зебра полосатая, – строго ответил Копыто. – Если они так подумают, мы им долю предложим, мля. Против доли еще никто не отказывался.