Из всей оперативной троицы, которая работала с ним, Расим предпочитал иметь дело с Виктором Сергеевичем. С ним у него установились не столько служебные, сколько человеческие отношения. Ухналев и Корбалевич, при всем расположении к Расиму, держались от него на дистанции. Возможно, так и должно быть в отношениях государственных людей с теми, кто государству помогает, но не служит. Однако Расим, как любой нормальный человек, предпочитал «добрых полицейских злым».

— Итак, — сказал Виктор Сергеевич, — Владик сам вызвал тебя?

— Да.

— Следовательно, несмотря на заверения, что он всего лишь выведет тебя на гомельчан, он тоже в деле?

— Я этого не могу сказать. Просто Петр Яковлевич намекнул, что роль Владика и информированность о предмете сделки невелики.

— А на самом деле оказалось, что он все знает?

— Да.

— Не мог он по своей инициативе спровоцировать тебя, чтобы получить некий кусочек от суммы взятки?

— Я не смогу ответить на этот вопрос. А гадать не хочу.

— А зачем тебе гадать? Позвони Петру Яковлевичу и проясни обстановку.

— Действительно, — удивился гениальности этого хода Расим, — как я раньше до этого не додумался?

— Да и твой каморканский шеф не сообразил, — выразил свое мнение Ухналев.

— Звони прямо сейчас, — сказал Виктор Сергеевич, — только продумай вопросы и возможные ответы.

Расим набрал номер телефона Петра Яковлевича.

— Это Расим, — сказал он, услышав ответ. — У вас есть минута-другая?

— Да, — ответил Петр Яковлевич.

— Ваш друг вышел на меня, нарушив наши договоренности. Это была его инициатива?

Петр Яковлевич явно замялся.

— Все ясно, — сказал Расим, — завтра жду вас в Минске, в парке Янки Купалы возле фонтана.

— Прекрасно, — сказал Ухналев, когда Расим отбился. — Этой линии поведения и следует придерживаться далее.

— Пожалуйста, точнее, — попросил Виктор Сергеевич.

— Куда уж точнее, — ответил ему Ухналев. — Это линия человека, который обиделся на тех, кто не сдержал свое слово и проявил жадность. С этой позиции можно много добиться.

— Например? — уточнил Виктор Сергеевич.

— Например, поторговаться и снизить размер «гранта».

— Зачем? Чтобы защитить денежные интересы Эрдемира?

— Чтобы укрепить доверие Эрдемира, а заодно и поставить на место наших взяточников.

— Ну, если так, тогда, конечно… — заявил Виктор Сергеевич. — А теперь несколько слов по встрече с Эрдемиром. Вел ты себя правильно. Зацепил Эрдемира вариантами действий гомельчан.

— Да, — сказал Ухналев, — в нем сейчас борются два желания: достичь своей цели и прекратить отношения с людьми, которые фактически начинают его шантажировать.

— Не его, а посредника, — уточнил Виктор Сергеевич.

— Его, его, — сказал Ухналев, — роль посредника чисто техническая, он ведь не располагает финансовым ресурсом. Но мне непонятно, почему они в первую очередь уцепились за продажу лекарств с просроченным сроком давности?

— Здесь все просто, — ответил Виктор Сергеевич, — это самый выгодный вид сделки, потому что за него дают самую большую взятку.

— Это не столько взятка, — сказал Расим, — сколько сделка, размер которой прямо зависит от стоимости партии лекарств с просроченным сроком.

— И они могут заломить любую цену? — полюбопытствовал Ухналев.

— Теоретически, да, — сказал Расим, — практически, нет. Ведь в противном случае противоположная сторона может найти другого заказчика для этих лекарств.

— Вот на это и нужно надавить при встрече с Петром Яковлевичем.

— И все же вернемся к двадцати процентам, что это за рубеж, почему так остро отреагировал на него Эрдемир?

— Здесь тоже нет ничего сложного, — пояснил Виктор Сергеевич. — Утилизация таких лекарств стоит от пятнадцати до двадцати процентов.

— Да елы-палы! — возмутился Ухналев. — Это какая-то коммерческая резидентура.

— Конечно, — согласился с ним Виктор Сергеевич. — Если мы вернемся на пару месяцев раньше и сравним сумму контракта на поставку чая и те десять тысяч долларов, за которые купили чиновника Минлегпрома, то увидим явный коммерческий интерес. Помнишь известное высказывание классика марксизма о том, что «капитал при ста процентах прибыли положительно готов свернуть себе голову, а при трехстах — нет такого преступления, на которое он не пошел бы».

— Гельд махт аллес тюрен ауф, — отреагировал на это Ухналев.

— Что-что? — не понял его Расим.

— Деньги открывают все двери, — перевел Ухналев. — Когда-то мы использовали этот принцип, чтобы решить свои задачи на территории Западной Германии. Нам казалось странным, что где-то существует мир, в котором все продается и покупается. Но такой мир был, и вот теперь правила этого мира распространились и на нас.

— Меня это тоже удивило, — сказал Расим. — Дело в том, что все задания даются мне либо по конкретному делу: продать чай или лекарство, либо это задания некоего общего плана, к которым мы потом не возвращаемся. И мне все более кажется, что эти задания — некое прикрытие основной деятельности Эрдемира, деятельности коммерческой.

— Из тебя вышел бы неплохой опер, — сказал Ухналев. — Кое-что ты соображаешь. Кстати, вот тебе выдержки из справки по твоему каморканскому хозяину.

Он достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо лист бумаги и начал его разворачивать.

Перед встречей Виктор Сергеевич и Ухналев спорили, нужно ли знакомить со справкой Расима. Виктор Сергеевич настаивал, что Расиму нужно дать почитать эту справку, Ухналев был против.

— Зачем нагружать агента лишней информацией? Ведь он не принимает самостоятельных решений, ему всегда нужно спросить об этом у руководителя, — аргументировал свою позицию Ухналев.

— Это так, Валера, — говорил Виктор Сергеевич, — но в определенных рамках «наш друг» сам принимает решение, и чем лучше он ориентирован о противнике, его характере, мотивах, которые определяют его поступки, тем лучше.

— Это создаст агенту излишнее напряжение, — ворчал Ухналев.

— Тогда сообщим ему выборочные данные, — настаивал Виктор Сергеевич.

— Я думаю и этого не нужно.

— Почему?

— Чем проще, тем лучше, точнее, надежнее.

Однако, как ни странно, мягкий Виктор Сергеевич преодолел сопротивление жесткого Валерия Михайловича. И вот теперь они знакомили Расима с информацией об Эрдемире, которую им предоставил Корбалевич.

— Итак, твой друг, — говорил Ухналев, время от времени посматривая в бумажку, — действительно окончил факультет славянских языков. Он родился в небогатой семье в столице Каморканы, городе с одноименным названием. Он младший сын в большой и многодетной семье. Судя по его действиям, он все время пытался выбиться наверх, в круги каморканского истеблишмента. Однако получение высшего образования за границей в Анкаре ничего ему не дало, и тогда молодой, красивый человек сделал то, что на его месте сделал бы любой другой, — женился на дочке каморканского чайного короля. Но у короля много дочек, и он решил использовать очередного зятя там, где тот мог принести хоть какую-то пользу: отправил его в МИД, плохо понимая, что зять ранее уже попал в поле зрения спецслужб и работает на них.