Он покачал головой:

– Я пока что не могу вам этого позволить.

– Ая, прыг. Зебби, попробуй связаться с этим симпатичным мистером Бином.

Зеб связался с ним очень быстро.

– Лейтенант Бин слушает.

– Это капитан Берроуз, лейтенант. Наше радио вышло из строя посреди разговора с вами. Ничего страшного не произошло, все важное вы нам успели сообщить. Мы приземлились в соответствии с вашими указаниями – к югу от Имперского дворца.

– Ах вот как! Ну слава богу, а то я не знал, что и думать.

– Ваш пост располагается в Имперском дворце?

– Да, мэм. Точнее, на дворце. У нас небольшое сооружение на крыше.

– Прекрасно. У меня послание для генерал-губернатора. Можете записать?

– О, разумеется.

– Говорит Хильда Берроуз, капитан космического судна «Ая Плутишка», порт Гнездышко. Сожалею, что пришлось покинуть вас, не попрощавшись. Однако ваше последнее высказывание вынудило меня принять меры для защиты моего корабля и экипажа. – Тут моя милая Хильда отключила микрофон. – Зебби, когда сядешь на воздух, уведи нас подальше от города. – Она продолжала: – Я, как и вы, несу ответственность, пусть и меньшую, и я не вправе торговаться, когда речь идет о моем экипаже и судне. Надеюсь, что вы пересмотрите ваше решение, так как мне очень не хотелось бы иметь дело с русскими – даже при том, что они могут предложить нам в обмен гораздо больше. Я по-прежнему прошу охранную грамоту, но на сей раз должна просить внести в этот документ еще один пункт, гласящий, что все мы четверо можем покинуть вас в любой момент по своей воле. Мое имя вам известно. Мой заместитель – доктор Д. Т. Берроуз-Картер, мой первый пилот – доктор З. Дж. Картер, мой второй пилот – доктор Джейкоб Берроуз. Вы, несомненно, обратите внимание на фамилии. Доктор Джейкоб – мой муж; остальные двое – наша дочь и ее муж. Я доктор Хильда Корнерс, но гораздо больше горжусь тем, что миссис Джейкоб Берроуз – хотя в настоящее время я обязана именовать себя «капитан Хильда Берроуз», поскольку командую кораблем. Сэр, пока я диктовала это послание, я приняла решение. Я не стану предпринимать вторую попытку вступить в переговоры с русскими. Мы будем ждать тридцать минут, искренне надеясь получить от вас ответ… затем вернемся на Землю, представим отчет своему правительству, пошлем протест Царю Всея Руси и подадим официальный доклад о нашей здешней попытке Его Императорскому Величеству. Подпись: с уважением, X. К. Берроуз, командир. Лейтенант, каково полное имя и титул генерал-губернатора?

– Э-э… Его Превосходительство Генерал-лейтенант Достопочтенный Герберт Ивлин Джеймс Смайз-Карстейрз, кавалер ордена Подвязки, Креста Виктории, ордена Британской Империи второй степени, Генерал-губернатор Внеземных Имперских Владений.

– Будьте любезны соответственно адресовать мое послание. Я буду ждать до нуля девяти ноль-ноль по Гринвичу, то есть в течение тридцати шести минут от настоящего момента. Начинаю отсчет!

– Я впишу титул, капитан, и доставлю ваше послание собственноручно.

Отключившись, Хильда сказала:

– Тридцать из этих тридцати шести минут я собираюсь потратить на сон. Не знает ли кто-нибудь такой программы, которая позволила бы всем нам поспать? Этот контакт оказался более утомительным, чем я предполагала. Джейкоб, Дити, Зеб – только не сразу, а по очереди.

– Я знаю такую программу, дорогая, – ответил я.

– Что же это за программа, Джейкоб?

– «Ая, термит».

Я был несколько удивлен тем, что на нашем речном берегу стояла ночь. К моему удовольствию, моя первая попытка управлять посредством голоса оказалась успешной. Впрочем, ничего другого ожидать и не приходилось: моя дочь великая мастерица составлять работающие с голоса программы. Это меня ничуть не огорчает (я горжусь своей Дити), но все же, сидя в кресле второго пилота, я временами спрашивал себя: да помнит ли хоть кто-нибудь, что это я изобрел двигатель для нашей кареты? О, тщеславие!

К моему сугубому удовольствию, Хильда захлопала в ладоши и пришла в восхищение:

– Джейкоб! Какой ты умный! Какая я дура! Ну отлично, все свободны на полчаса, только соблюдайте правило: обязательно по двое и обязательно с ружьем. Ая, разбуди нас через тридцать минут. И отопри дверцу в переборке, пожалуйста.

– Тетя Хильдочка, ты будешь там спать?

– Да, я хотела бы улечься и позвать с собой Джейкоба. Но это место – ваше с Зебби, я как-то совсем про это забыла.

– Мы спать не собираемся. Но давай вытащим ружья из спального мешка, а то вы не заснете. И еще я хочу убрать оттуда этот мерзкий пластиковый сосуд, опорожнить его под камушек и сунуть его к себе под сиденье. Будь я проклята, если воспользуюсь им, когда можно выйти на воздух.

– Конечно, конечно, только оставайтесь в пределах Аиных прожекторов. И обязательно напомните мне перед отправлением. Мне, Дити, приходится думать о стольких вещах, что я как-то упускаю из виду мелочи быта.

– Тетечка, ты все делаешь просто замечательно. А бытом займусь я, ты занимайся серьезными делами.

Хильда прижалась ко мне в кормовом отсеке, и мое первое напряжение стало понемногу спадать. Смягчится ли генерал-губернатор? Куда мы отправимся потом? Перед нами лежали на выбор мириады вселенных, мириады мириад планет – но только одна из них была нашим домом, и именно туда-то мы и не смели вернуться. Как быть с горючим для машины Зеба и с тысячей других вещей? Возможно, нам следует попытать счастья на Земле-без-буквы-«J». И как быть с бомбой замедленного действия в утробе у моей возлюбленной?

Хильда засопела мне в плечо. Я погладил ее по голове:

– Успокойся, милая, усни.

– Не могу. Джейкоб, мне не нравится быть командиром. Я ору на тебя, ты пререкаешься со мной, мы оба злимся. Ничего хорошего из этого не выйдет. В Гнездышке все было совсем не так.

– Ну так брось это.

– Я и брошу. Вот доведу дело до конца и брошу. Джейкоб, когда мы улетим с этой планеты, капитаном будешь ты.

– Нет, что ты! Зеб. – (Хильда, любимая моя, тебе следовало бы передать ему бразды правления немедленно.)

– Зебби не согласится. Либо ты, либо Дити, Джейкоб. Если нашим следующим капитаном станет Дити, то ты окончательно превратишься в водителя на заднем сиденье – будешь препираться с ней еще хуже, чем со мной. Нет, Джейкоб, ты должен быть капитаном сначала, Дити – потом, чтобы ты на своей шкуре понял, каково ей придется.

Мне казалось, что меня уже более чем достаточно ругали, можно бы и остановиться, Я собрался высказать это Хильде, но тут до меня дошло, как меня только что обозвали: «водитель на заднем сиденье».

Ну хорошо: надо быть честным с самим собой. Я человек не светский и никогда таким не буду: если занимаешься творческим трудом, не остается времени на дурацкие визиты и все такое прочее. Но «водитель на заднем сиденье»?