Конечно, и мне пришлось соответствовать — то есть с шести утра до захода солнца (оно в июне во обще почти не заходит), как сторукий Шива, вооружи и каждую руку каким-нибудь инструментом, копать, рубить, пилить, приколачивать, косить, сгребать, носить, окучивать. Жена свою часть работ усиливала еще и тем, что два раза в день мыла на даче полы и два раза в неделю устраивала генеральную уборку. И шваброй с особым мыльным раствором драила крашеный дощатый потолок.

Только когда родился Богдан, ее усилия по приведению комнат в состояние хирургической стерильности, за недостатком времени, несколько приутих ли. Но возникла новая жгучая проблема, а стало быть, мне задача к исполнению — добыть и доставить холодильник! Поскольку без холодильника на даче -зарез!

Своими страданиями я поделился в раздевалке, где мы облачались в плотное, как фанера, кимоно, и Володя сказал:

— А в чем проблема? Холодильник — в комиссионном, а машину я купил! Сколько до дачи? Всего-то! Три часа работы, считая погрузку-разгрузку.

На следующий же день я отхватил в комиссионном магазине громадный, как айсберг, аппарат, чуть ли не первого выпуска по цене металлолома. Тут же позвонил Володе и услышал, как мне показалось, несколько задумчивые нотки в его голосе.

— А какого размера холодильник? Полтора куба... Угу... Угу... К семнадцати у комиссионного. Буду.

Много лет спустя я узнал, что купил он «Запорожец», который размером примерно такой же, как купленный мною холодильник. И где он раздобыл транспорт для доставки холодильника на дачу, до сих пор тайна!

Ровно в 17.00 к магазину на улице Марата подъехало нечто, похожее на крокодила. Сходство усилилось, когда оказалось, что багажник хотя и вместил холодильник, но не закрывается. Так с распахнутой пастью багажника это нечто, древностью спорившее с динозавром, как бы крокодил задом наперед, двинулось через весь город.

Мы заехали за женой. В ее глазах я прочитал смятение, как у Анны Карениной на вокзале.

— Как в этот бронепоезд садиться? Какая дверь открывается? Не эта и не эта, а вот эта...

— Добрый вечер... — сказал Володя, выглядывая из-за руля.

— Будем надеяться. Зрассс... Осссподи...

Только Богдан Борисович никак отношения к своему первому в жизни путешествию на автомобиле с холодильником не выражал, а мирно чмокал соской, в своем чепчике и белой пеленке напоминая симпатичную гусеничку.

Не проехали мы и полпути, как вдруг машина дрогнула и остановилась.

— Так я и знала! — не выдержала жена. — Говорила ведь! Надо на электричке ехать!

— Ничего страшного! Шина лопнула! — успокоил ее Володя. — Двадцать минут.

Сопровождаемый жгучим взглядом моей жены, он надел белые нитяные перчатки, вылез из машины и загремел домкратом и ключами...

— Иди, хоть помоги!

Я вылез из машины. Володя уже поставил «крокодила» на домкрат и катил запаску...

— Помочь?

-— Шведа спрашивают: «Сколько стоит побелить потолок?» — «Двести крон, хозяин». — «А если я буду помогать? » — «Триста крон, хозяин». Время засек? — и, уже садясь за руль, сам сказал: — Семнадцать с половиной минут.

Через час с небольшим мы уже вносили холодильник в комнату. Судя по тому, как настоятельно жена пыталась накормить Володю обедом и как стремительно ставила в багажник банки с клубникой, огурцы с грядки в полиэтиленовом пакете и целую корзинку кабачков, его водительский профессионализм она оценила. И уже потом, когда он уехал, проронила:

— На вид такой интеллигентный, а такой мастеровитый! Никогда бы не подумала! Надо же! Я уж испугалась, что мы на дороге до утра застрянем... Очень... Очень воспитанный молодой человек и, надо же, просто заправский шофер. Не забудь забрать у него корзинку назад.

Примерно через месяц и у меня выпала возможность выручить Володю.

— У меня к тебе просьба...— сказал он после тренировки.— Тут приезжает вдова космонавта. Замечательная тетка! Ни разу в Питере не была! А ты, я знаю, — лучший гид в городе... Может, покатаешься со мной, порассказываешь?

— Да с толстым удовольствием! Только ведь я на даче живу...

— Прогоны мои! И заеду, и назад доставлю...

Так все и вышло. Рано утром он заехал за мной, и

целый день мы колесили по городу. Причем он так ухитрился спрессовать маршрут, что мы успели побывать в нескольких музеях и даже смотаться в Пушкин. Но...

Но на дачу мы вернулись в начале третьего ночи. Машина, урча, проехала по улицам поселка. Свет фар метнулся по бревенчатой стене нашего дома, на крыльце, как оживший плакат времен Великой Отечественной «Не забудем! Не простим!», стояла моя жена, и Богдан Борисович ошалело таращил глаза на автомобильные фары.

— Добрый вечер... — сказал Володя и, услышав н ответ: «Скорее, спокойной ночи!..», стремительно уехал, даже не попив чаю.

Жена не разговаривала со мной неделю. А сменив гнев на милость, сказала:

— Ты, я понимаю, тебе, конечно, наплевать на то, что я волнуюсь... Кстати, до сих пор не могу понять, что можно делать в городе чуть не до утра! Музеи? Музеи закрываются в шесть! С тобой — понятно, но Володя... На вид такой воспитанный молодой человек! Корзинку он, конечно, не привез? Так я и думала!

...Промчались годы (как элегично звучит), хотя за эти годы, что промчались, такого в стране напроисходило! Я ходил по Мариинскому дворцу, пытаясь зарегистрировать первое казачье землячество, и встретил Володю. Он кинулся ко мне, как Робинзон к Пятнице.

— Боже мой! Шесть лет не виделись! Как один день!

— Где ты был?

— Работал за границей... Вот, только что вернулся. Господи! Шесть лет...

— Ты представляешь, кого я встретил? — сказал я дома жене. — Володю. Ну, того, что нам холодильник привозил! Он, оказывается, работал несколько лет за границей, а теперь вот вернулся...

— Вернулся? Очень хорошо! — сказала жена. Пусть корзинку отдаст.

Не стало Советского Союза. Полыхали границы. По Москве ходили танки, и черным дымом тянуло из окон Белого дома. Все переменилось...

Дети выросли, Богдан Борисович стал студентом, жена — профессором. На дачу мы не ездили уже несколько лет. Вероятно, наши земледельческие инстинкты поугасли, да и времени свободного, какое можно закопать в саду или на огороде, совершенно не стало...

И однажды, когда я, включив телевизор, закричал жене: «Смотри, смотри, кто стал президентом...», она оторвала взгляд от конспектов или еще каких-то своих профессорских бумаг и, поправив очки, произнесла:

— Не ори! Вижу! — и со вздохом добавила: — Вряд ли теперь ты сможешь забрать у него нашу корзинку.

Так в очередной раз я убедился, что в выборе спутницы жизни не ошибся! Ибо главное в женщине — постоянство!