Вот гаденыш. Я же к нему всем сердцем, всей душой.

– Зайчик, тебя это не касается.

– Я твой жених, – зло напомнил он. И ка-ак заорет: – И не смей называть меня зайчиком! У меня имя есть!

Черт. Вот же… дите. Я даже слегка остыла.

– Ты еще кулаком по столу стукни.

Крисс попытался встрять с репликой а-ля кот Леопольд, но был жестоко проигнорирован.

– Зачем? Я лучше чем-нибудь другим… по голове… Орису. А потом тебе.

Ого, а ведь он не шутит!

Перед глазами мигом возникла картинка: Вариэль в гриме Отелло подкрадывается к постели, готовясь задать сакраментальный вопрос… Ну как тут не улыбнуться?

– Зайчик, ты идиот, – миролюбиво заключила я.

Сероглазый кивнул. Сказал дрожащим от злости голосом:

– Да. Идиот. Я назвал своей невестой потаскуху, которая позорит мое имя.

Я вспыхнула, как стог сена, приправленный бензином. Адреналин зашкалил, голос сорвался на крик:

– Ах вот как! Вот что, ты… Зараза! Да засунь свое имя знаешь куда?

Взгляд метнулся по столу в поисках чего-нибудь увесистого, но истошный визг герцогини эту попытку пресек.

– Что? – рыкнула я.

Ванесса мгновенно заткнулась. Губы сжались в тонкую линию. Глаза, которые и прежде напоминали предгрозовое небо, потемнели. Эльфийка медленно встала, уперлась кулаками в стол. Благородная невозмутимость с замашками простой русской бабы, блин. Только чугунной сковородки не хватает.

– Лёля! Прекрати истерику! Ты прекрасно знаешь, как зайчик к тебе относится! А ты, – прицел переместился на Вариэля, – не смей полоскать имя семьи! И без тебя проблем по горло!

Короткая сопящая пауза. При этом сопели все, даже барон Крисс, хотя он тут точно никаким боком. А потом лицо каргули просветлело, на губах вспыхнула милая улыбка, и голос прозвучал очень ласково:

– Ты зря ревнуешь к графу, зайчик. За ней ухаживает другой, куда более интересный… индивид.

Вариэль не выдержал, тоже поднялся. На тетку глядел, как бык на тореадора. Показалось – еще чуть-чуть, и пол копытом взроет, и пофиг, что тот каменный.

– Кто? – прошипел сероглазый.

– Проклятый бог, – беззаботно ответила каргуля.

Тут уже я не выдержала. Тоже встала, тоже уперлась кулаками в стол.

Черт! Заклинило ее, что ли?

Ненавижу такие ситуации. Сейчас каргуля клювиком своим великолепным пощелкает, а дурой перед Архом буду выглядеть я.

– Не ухаживает он за мной!

На меня уставились все. Даже слуга, который приволок десерт, завис на полдороге и рот приоткрыл. Чтоб к нему ос влетел, большой и полосатый!

– Правда? – протянула герцогиня, невинно похлопала ресничками. – А это что?

Изящный пальчик указал на стол.

– И что же ты там разглядела? – не отрывая взгляда от обманчиво юной мордашки, спросила я.

Но все-таки не выдержала, глянула…

Рядом с моей тарелкой обнаружилась изящная белая чашка с логотипом кофейни. Пенный цветок медленно таял, норовя исчезнуть во тьме кофейного омута. Несколько секунд созерцала сию инсталляцию. После повернулась к господину Криссу.

– Вы позавтракали?

Тот не сразу осознал вопрос, кивнул как-то нерешительно.

– Отлично. Идем на объект.

– Куда?

– Канализацию строить! – взвыла я.

– А как же… э… кофе? – встряла каргуля.

Обернулась так резко, что голова закружилась.

– Знаешь что? Я тоже не каменная! Думаешь, легко жить, осознавая, что в один прекрасный момент окажусь за несколько тысячелетий отсюда? И никогда больше не увижу ни тебя, ни этого сероглазого осла, ни Ориса! А ты мне еще Арха сватаешь? Хочешь, чтобы я свихнулась от тоски?

На меня глядели большими такими глазами. Кажется, слегка испуганными.

– Идите вы все лесом! – заключила я и, совершенно позабыв о Криссе, помчалась на «объект».

Все. Хватит слюни пускать и сопли по щекам размазывать. Канализация. Презентация. И домой.

Авось к этому моменту Шердом домаринуется до сговорчивого состояния и в ритуале не откажет. А откажет… я ему уши отрежу и кое-что еще. Думаю, каргуля не обидится – они ведь мириться все равно не собираются…

Нет, ну я, конечно, пустила слезу над выгребной ямой – все-таки не каждый день в такие переплеты попадаю. Жалко. И себя, и Вариэля, и Ориса с каргулей. Да что там, даже графа Дарралиэля жалко… отчего-то.

Только выхода все равно нет. Что бы ни случилось – расстанемся.

Мы – дети разных эпох, у каждого из нас своя судьба, свое место в истории. И хотя мое перемещение внесло какие-то коррективы, суть не поменялась.

Они останутся здесь, а я обязана вернуться в свой двадцать первый век.

Обязана! Еще и для того, чтобы вытолкнуть обратно Георгануса. Король – маньяк, а злоба, помноженная на знания Грегора и Антуана, способна изменить многое. Принцы ведь неплохо шарят в современных реалиях. Увы.

А уж если сюда добавить деньги Машкиного папочки…

Черт. Жаль, что проблемы такого уровня слезами не решаются.

Утренний инцидент привел к странному, но вполне закономерному итогу – общей мобилизации. В том, что во главе кипеша стоит ее светлость Ванесса, сомнений не было. Я, как подруга и блондинка, рассчитывала на снисхождение, но не тут-то было. Припахали, навьючили заданиями.

Зато времени на нытье не осталось.

Более того, очень скоро почувствовала себя тем самым хомячком, которому досталась пресловутая капля никотина. Я разрывалась между «объектом» и «проектом» – так мы окрестили предстоящую презентацию косметики и нижнего белья.

Крисс торопил рабочих, орал и злобствовал, а я с удивлением поняла – добродушный барон умеет быть настоящим тираном. Несчастные землекопы и трубоукладчики вкалывали, не разгибаясь… но проклинали при этом почему-то меня. Сама слышала. И не раз.

Ванесса, наоборот, была мила и кокетлива, особенно в моменты, когда общалась с будущими моделями. Я же глядела и не верила, что уговорить два десятка благородных эльфийских барышень прогуляться по подиуму настолько сложно. Упирались так, будто не на пару часов ангажируем, а в пожизненное рабство приглашаем. После одного из самых неприятных отказов – ушастая уродина обвинила нас с каргулей в разврате – я предложила поискать среди «простолюдинок».

Зайчика тоже привлекли. Ему поручили организовать оформление большого зала, следуя предварительным наброскам, которые мы с герцогиней уже сделали. Контроль за работой сероглазого ревнивца возложили на меня, хотя отнекивалась до последнего.