* * *

Как и предполагал Григулевич, после летних каникул у него началась серия протокольных визитов послам, посланникам и руководителям иностранных миссий, аккредитованных в Риме. Для этого важного мероприятия он приобрел в одном из лучших итальянских домов моды специальный смокинг — черный дорогостоящий костюм из альпака[140]. Примерив его и темную «бабочку» перед зеркалом, он подумал о том, что тринадцать лет, отданных разведке, не лишили его важной осанки, природной изысканности и светских манер.

Щеголяя дипломатическим смокингом и до блеска начищенными штиблетами, а ботинки, он считал, должны блестеть, иначе представители стран Латинской Америки никогда не будут относиться к человеку с должным уважением, Григулевич теперь каждый день в течение месяца наносил официальные визиты своим коллегам из разных стран.

Чтобы выработать свою четкую позицию по различным аспектам международной политики в годы разгара «холодной войны», Теодоро повел активную переписку с президентом и министром иностранных дел Коста-Рики, а также со своими покровителями из числа окружения бывшего президента Фигереса. Они стали усиленно приглашать его в Коста-Рику. Но в силу большой занятости по дипломатической линии Теодоро не мог поехать «на родину». Чтобы как-то решить этот вопрос, решил отправить туда Луизу. Для этого он запросил санкцию у Центра:

«…Постоянный отказ от приглашений моих друзей из Сан-Хосе становится уже неестественным и нетактичным. С точки зрения закрепления служебного положения и доверия считал бы целесообразным командировать в Вифанию1 Луизу под предлогом присмотра там земельного участка для строительства собственного дома на «земле наших предков». Я, конечно, понимаю, что надо взвешивать при этом степень риска, но уверяю вас — на Луизу можно положиться: она конспиративна и надежна, спокойна всегда, уравновешенна и, самое главное, — никогда не проявляла и не будет проявлять понятную для многих женщин нервозность в новой обстановке и среди новых людей.

С полной уверенностью могу также заявить, что Луиза будет там вне всяких подозрений и поможет установить полезные для моей дипломатической деятельности дружеские отношения с новыми вифанийскими политиками и высокопоставленными государственными чиновниками.

Помимо приобретения земельного участка мною преследуется и другая цель: выяснитъ существующие в высших кругах Вифании мнения обо мне и о моем назначении на должность главы миссии в Италии.

Прошу дать санкцию на поездку Луизы сразу после Нового года.

Макс».

В надежде, что в ближайшее время начнут выплачивать денежное жалованье, Теодоро работал, не покладая рук. Особое внимание он уделял установлению и развитию контактов с сотрудниками югославского посольства. А делать это он умел. Теодоро всегда был душой любой компании, он мог всю ночь напролет потчевать гостей на устраиваемых им приемах по случаю своего назначения или какой-нибудь знаменательной даты. Теодоро не был скупым на деньги: он проводил приемы только за свой счет и тем самым сэкономил для Коста-Рики немалые средства. А костариканское кофе продавал святым отцам даже в ущерб своим коммерческим интересам. Но все это он делал не потому, что был щедр и расточителен, а потому что это позволяло ему укрепить свои позиции среди нужных ему, — дипломату и разведчику, — полезных связей. С ним любили встречаться и общаться все латиноамериканские дипломаты, а также их коллеги из США, Испании, Франции и Германии. Устойчивые отношения сложились у него с послами США и ФРГ Элсуортом Банкером и Клеменсом фон Брентано.

Костариканскй дипломат Кастро умел вызывать доверие и закреплять его своим умением тактично вести будь то конфидициальный, салонный или вольнодумный, затрапезный разговор. Короткая прическа — седеющий бобрик, изящная одежда, всегда накрахмаленная белая рубашка с темной «бабочкой» или с красивым галстуком, не говоря уже о начищенных до блеска ботинках, — все это придавало его облику особый мужской шарм и как магнитом притягивало к нему людей разных национальностей и политических взглядов. И, может быть, поэтому известность Теодоро как дипломата росла день ото дня. Если же он на какое-то время исчезал из поля зрения своих коллег, те начинали его искать, звонить в посольский особняк и домой Луизе. И это иногда беспокоило разведчика-дипломата, особенно когда он на несколько дней выезжал в соседние страны — Францию, Австрию или Швейцарию — для встречи с курьерами и представителями московского разведцентра.

Это обстоятельство вынудило Теодоро обратиться в Центр с разъяснением о том, что ему становится все труднее оправдываться перед «своим» МИДом об отлучках из Рима на два-три дня без служебной необходимости и что многократные отметки в паспорте о пересечении зарубежных границ могут вызвать подозрение у соответствующих органов и полиции.

К обоснованным опасениям разведчика-дипломата в Центре отнеслись с пониманием: в отдел документации было дано указание изготовить для Теодоро и Луизы новые костариканские паспорта без предыдущих маршрутных отметок. А в целях обеспечения личной безопасности предписывалось:

отойти от контактов с итальянцем Коттоло;

отказаться от поддержания связи с агентом Гальярдо, завербованным в Аргентине;

курьерскую связь с легальными разведчиками, действующими «под крышей» советских посольств и консульств в Берне, Вене, Женеве, Париже и Риме, поддерживать должны только Луиза и Касагранда;

разработанную программу торговых отношений с Югославией одобряем. На предстоящей VI сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Париже постараться установить деловые отношения с главой и членами югославской делегации;

поздравить руководство «своей» страны с Днем национальной независимости, устроив по этому случаю торжественный прием в пределах 300–400 долларов США.

Для празднования Дня независимости Коста-Рики в Рим прибыл из Парижа лидер партии Национального освобождения, руководитель предвыборной компании Хосе Фигереса посол Даниэль Одубер. Его больше интересовала тогда дальнейшая судьба фирмы «Карибэ», созданная не без финансовой помощи крупных плантаторов для реализации на европейском рынке костариканского кофе, какао и бананов.

Несмотря на то что по итальянскими законам коммерческая деятельность дипломатов других стран запрещена, Даниэль Одубер уговорил первого секретаря миссии Коста-Рики в Италии остаться соучредителем и руководителем фирмы «Карибэ». Чтобы скрыть участие «врид шаржедафера» в запрещенной местными законами предпринимательской деятельности, Одубер, по убедительной просьбе Теодоро Кастро, согласился перевести офис фирмы и ее перерегистрацию в Милан.

Тогда же Даниэль Одубер и Теодоро Кастро провели в посольстве Югославии первые переговоры с послом Ивековичем о возможности установления дипломатических и торговых отношений между двумя сторонами. Более осторожный, чем «горячие» костариканцы, посол Ивекович поддержал предложение гостей и посоветовал обсудить этот вопрос с руководителем югославской правительственной делегации Эдвардом Карделем, который к тому времени уже выехал в Париж на сессию Генеральной Ассамблеи ООН.