— Я слышал. Ты неплотно закрыл дверь. — Ансель тихо рассмеялся. — Как для церковника, ты слишком хорошо врешь.

— Благодарю, хотя и не уверен, стоит ли гордиться такими успехами.

— Сколько их там было?

— Девять или десять, но это наверняка не все. Цейнан намекал, что, если совет будет созван, он соберет кворум или чуть меньше половины голосов, чего уже достаточно для нашей головной боли.

— В последнее время у него все больше последователей, — задумчиво сказал Ансель. — Похоже, мы потеряли немало друзей, когда отпустили леанца.

— Если они собирались сжечь его живьем, я не уверен, что хотел бы оставаться их другом.

— В этом ты, возможно, и прав. Но все же приглядывать лучше за Цейнаном, а не за его кликой. Что ему известно?

— Не могу судить. Он намекал, что знает о нашем сговоре, но не уточнял, о каком именно.

— Тогда пусть пока что все так и остается. Мы и так получили все, на что могли надеяться. Пусть то, что происходит прямо у него под носом, станет для Цейнана сюрпризом. — Настоятель бросил Даниляру шарик из мятой бумаги, кое-где испачканный синим воском. — Сожги это.

Гэр открыл глаза. Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем расплывчатые пятна превратились в тени деревьев на беленой стене, колышущиеся от ветра. Кроме кровати, на которой он лежал, в комнате был только узкий шкаф и умывальник из некрашеного темного дерева. Он не узнавал эту комнату.

— Привет.

Это слово произнес женский голос с певучим акцентом. Гэр повернул голову в ту сторону, откуда донесся звук. На стуле у его постели сидела женщина с золотистой кожей и медными волосами — длинными и волнистыми, свободно ниспадающими на укрытые зеленой мантией плечи. Под рыжевато-карими, слегка раскосыми глазами залегли глубокие тени.

— Я знаю тебя. — Его рот был словно забит сухой плотной шерстью.

Она улыбнулась.

— Я Танит, одна из целителей здесь, в Доме Капитула.

— Я помню. Ты выглядишь усталой. — Гэр взял протянутую ему деревянную кружку с водой и отпил. — Я в лазарете?

— Да. Ты помнишь, как тебя зовут?

— Гэр, — ответил он. С чего бы ему не помнить собственное имя?

— А фамилия?

— У меня ее нет. — Он допил воду, и Танит налила еще.

— Какого цвета у тебя глаза?

— Серые. Танит, что со мной произошло?

— Не беспокойся пока об этом. Теперь ты в безопасности. — Она дотронулась до его лица тыльной стороной ладони. Проверяла температуру?

— Я был болен?

— Вроде того. На тебя напали, и некоторые твои воспоминания были повреждены. Я не знаю, насколько повреждена вся память, основной удар, похоже, пришелся на недавние воспоминания. К примеру, ты можешь помнить свое имя и не помнить мое.

— Напали? Кто?

— Саарон может рассказать тебе больше. Он хотел повидать тебя, как только ты очнешься. Я его позову. — Она поднялась и шагнула к двери.

Гэр поднял руку, чтобы ее остановить, и увидел на правом предплечье едва зажившую рану.

— Танит, что со мной случилось? Я знаю, что был на колокольне, смотрел на корабль морских эльфов. Я упал? Нет. Эта рана была длинной и глубокой, как от клинка или какого-то другого острого предмета.

— Не совсем. — Тонкие пальцы взяли его за руку, Танит сжала его ладонь в своих. — Ты пережил то, что называют опустошением. Твою память разграбили, воспоминания оставили спутанными, как полоски ткани в мешочке для рукоделья. Я защитила тебя от самого худшего, но нужно время, чтобы память вернулась к тебе в полном объеме.

— Воспоминания вернутся?

— О да. Еще немного исцеления, и ты будешь в полном порядке.

— А это? — Гэр кивнул на свою руку.

— Боюсь, нападение было и физическим, а не только ментальным.

Гэр поднял простыню. Бока и ноги были покрыты заживающими синяками и ссадинами, тут и там кожа бугрилась от свежих шрамов. «Святые и ангелы, что со мной произошло? Сколько времени я потерял?» Исцеление могло за несколько часов сделать то, на что у тела ушли бы дни и недели, но все же… Гэр уронил простыню обратно.

— Сколько я здесь пролежал?

Танит сжала его плечо.

— Давай я позову Саарона.

Она ушла, а Гэр стал смотреть в потолок и вспоминать, что же случилось после того, как он поднялся на башню. Но ничего, кроме бесформенного темного пятна, похожего на тяжелую грозовую тучу, в его голове не всплывало. Все воспоминания мерцали, уходили вглубь, путались, Гэр не успевал их поймать. Возможно, это был щит, поставленный Танит?

Дверь снова открылась, и появился мужчина с растрепанными волосами цвета металлической стружки, одетый в зеленую мантию целителя, хмурый, но при этом улыбающийся.

— Наконец-то ты к нам вернулся, — сказал он, плюхнувшись на стул у кровати.

— Саарон?

— Собственной персоной. Как ты себя чувствуешь?

— Учитывая то, что выгляжу как колода мясника? В основном уставшим.

— Это из-за исцеления. Несколько дней отдыха и хорошей еды, и ты даже не вспомнишь, что был ранен. Шрамы со временем исчезнут, если только ты не захочешь оставить себе парочку, чтобы производить впечатление на девчонок. — Саарон многозначительно подмигнул.

— О чем ты?

— О твоей маленькой синичке. Она два дня осаждала лазарет, пока Альдеран ее не прогнал.

Синичке?

— Два дня? Я провалялся тут два дня? — В груди пойманной птицей затрепыхалась паника. «Богиня, молю тебя, лишь бы не было слишком поздно!»

— Куда дольше, но это не важно. Важно то, что ты пришел в себя и…

— Это очень важно. Сколько, Саарон? Что случилось со мной на башне?

Целитель взъерошил волосы.

— Насколько мы поняли, ты сменил форму и улетел через гавань в сторону Пяти Сестер. К’шаа, мастер кораблей с «Утренней звезды», вспомнил, что видел тебя. А где-то над Пятью Сестрами ты налетел на Савина.

Это имя зазвенело у Гэра в голове — словно молнии начали бить в темном облаке памяти.

Саарон запнулся.

— Ты узнал это имя.

— Да. Что случилось потом?

— Он чуть не убил тебя, выискивая что-то, что, по его мнению, ты должен был знать. Это все, что ты смог нам сказать. Как тебе удалось вернуться, не знает никто. Альдеран принес тебя с башни практически мертвым, и с тех пор мы лечим тебя.

— Как долго?

— Несколько дней… Не важно. Гэр, это действительно не важно.