— Да не морочь мне голову, Саарон! Сколько? Я должен знать, сколько времени потерял!

Целитель недовольно поджал губы, но все же ответил:

— Шесть дней.

Гэр выругался. Шесть дней — это слишком долго. Отбросив покрывала, он спустил ноги с края кровати.

— Ты пока что слишком слаб, чтобы ходить. Тебе еще рано вставать. — Саарон взял Гэра за руку, но тот стряхнул его пальцы.

— Мне нужно его найти. Проклятье, Саарон, дай мне встать!

— Да посиди минуту спокойно! — гаркнул целитель. — Кого найти? Что найти? О чем вообще ты говоришь?

— Савин направлялся сюда, — сказал Гэр, пытаясь сохранять равновесие. — Он ищет ключ.

— Что? Какой ключ?

— Я помню это. Он направляется сюда.

Колени подогнулись. Гэр вцепился в прикроватный столик. Глиняный кувшин слетел на пол и рассыпался черепками. «Слишком долго, проклятье! Слишком долго. Шесть дней! Я должен его найти».

Но Саарон что-то крикнул в сторону двери, и кто-то в зеленых мантиях ворвался в комнату. Гэра окружили. Два дюжих адепта заставили его лечь в постель и прижали к кровати его руки и ноги. Богиня, как болела шея! Гэр не мог пошевелиться, не мог вырваться. Они хоть понимают, что делают?

— Щит, наверное, ослаб, — сказал Саарон, и Танит наклонилась к Гэру, сжимая его виски ладонями. — Он утверждает, что Савин направляется к нам и что нужно найти его, непонятно что. Какой-то ключ.

— Танит, отпусти меня.

Девушка нахмурилась и перестала призывать Песнь.

— Он не должен был ничего вспоминать. Слишком рано.

— Нет, слишком поздно! Пожалуйста, выслушайте меня!

Но Гэра вновь поглотила безбрежная темнота.

* * *

Лабиринт поменял форму. Он был в этом уверен. Этот поворот он уже проходил, в пыли остались следы его ног, но на этот раз путь заканчивался тупиком. Непроходимый зеленый терновник, выше его роста, накрепко запечатывал ход, без малейших промежутков смыкаясь с такими же зелеными стенами. Гэр выругался и развернулся.

За его спиной прямая тропинка уходила вдаль, теряясь за горизонтом. Гэр прошел немного, он сделал всего двадцать или тридцать шагов. Значит, и за его спиной лабиринт тоже менялся. Богиня, сколько же он тут пробыл? На дорожки, посыпанные светлым песком, не падали тени. Не было солнца, которое подсказало бы время. Были лишь зеленые кусты и безоблачное летнее небо над головой. И Гэру оставалось только шагать, до тех пор, пока он не найдет выхода.

Поначалу он пытался запоминать повороты, чтобы вернуться по следам, если дорога окажется ложной, но теперь, когда он знал, что лабиринт меняется со всех сторон, это потеряло смысл. Он не найдет даже того пятачка, с которого начал путь.

В середине лабиринта стояла мраморная статуя — лесная нимфа высотой в три фута играла на флейте. Пьедестал был почти не виден под вьющимися стеблями дикой розы. Гэр хотел вернуться туда, потому что за спиной статуи был еще один ход, который стоило попробовать. Пока что он только ходил по кругу.

Гэр повернул налево, потом еще раз. Дорожка изогнулась и повела его вправо. Гэр прошел пять поворотов, совершенно одинаковых, расположенных под прямым углом к дорожке, и остановился. К этому времени он уже должен был вернуться на прежний путь, но пересечений больше не было, только параллельные зеленые стены в восемь футов высотой тянулись перед ним и позади него, а между ними пролегала пыльная грунтовая дорожка. Гэр вышел на путь, которым пришел, и теперь должен был добраться до его начала. Дорожка снова повернула направо, трижды, затем налево, к маленькой квадратной площадке шириной в пять ярдов. В центре стояла статуя на мраморном пьедестале.

Он зашагал к ней, не веря собственным глазам. Это была дриада, играющая на флейте, но дикая роза у пьедестала увяла. Темно-зеленый плющ карабкался по почерневшим стеблям и обвивался вокруг мраморных лодыжек. Древесная нимфа глядела вниз, ее глаза и рот были широко открыты от ужаса.

Гэр торопливо осмотрел кустарник за статуей в поисках второго выхода, но единственным проходом был тот, через который он только что вошел. Гэр быстро выглянул и увидел короткие дорожки, пересекающиеся под прямым углом. Куда идти, налево или направо? Следы в пыли шли в обоих направлениях, подсказок не было. Он решил пойти налево. Гэр сделал два поворота и снова оказался у квадратной площадки со статуей. Плющ уже доходил нимфе до колен, дриада закрывала лицо руками. Гэр выбежал на перекресток и свернул направо. Дорожка уходила прямо к горизонту. Гэр заслонил глаза от невидимого солнца, но не смог рассмотреть ни намека на повороты или ответвления. Он зашагал, на этот раз отсчитывая шаги. Сто. Двести. Двести пятьдесят. Зеленые терновые стены, восемь футов высоты, бесконечная длина. Гэр обернулся — вход на квадратную площадку все так же находился прямо за его спиной.

Он выругался. Мраморная дриада повернула лицо в его сторону, ее рот раскрылся в беззвучном крике. Слой плюща становился все толще, прижимая ее руки к бокам. До самой талии ее скрывали темно-зеленые кожистые листья. Гэр обернулся через плечо: правая дорожка внезапно заканчивалась поворотом, ярдах примерно в двадцати. Он повернул направо и побежал.

Не важно было, куда сворачивать, налево или направо. Уже не важно. Он просто бежал. Иногда спотыкался и налетал плечом на терновые стены. Зеленые шипы рвали его одежду, ранили кожу до крови. Жар невидимого полуденного солнца давил на плечи, пот ручьями тек по груди и спине. Гэр бежал, пока в легких не начало жечь, после чего еще добавил скорости. Он должен был выбраться из этого места раньше, чем дриада погибнет в плюще.

Дорожки, лишенные тени, тянулись, пересекались, двоились, сливались. Поворот следовал за поворотом. Иногда Гэр сворачивал, иногда нет. Жар усиливался, отдавался гулом в голове, затуманивал зрение. Но ведь должен же быть выход наружу. Лабиринты не бывают бесконечными.

Гэр запутался в собственных ногах и рухнул в пыль. Сила удара выбила воздух из его легких. Гэр попытался вздохнуть и закашлялся от поднятой пыли. Святые, нужно выбираться отсюда. Перекатившись на спину и стараясь отдышаться, он начал искать в себе силы подняться.

Сначала нужно встать на колени. Толкнуть себя вверх. Ноги подкашивались, как у новорожденного жеребенка, — Гэр чуть не упал на ближайшую унизанную шипами стену. Но затем выпрямился и осмотрелся. Он стоял у входа на квадратную площадку ярдов пяти в ширину, в центре свивался огромный клубок плюща. То, вокруг чего обвилась лоза, было полностью скрыто, только белая полоса блестела на самом верху. Гэр, спотыкаясь, побрел туда. Белая полоса оказалась маленькой рукой, женской, тонкой и гладкой. Она с мольбой тянулась к небу. Тонкий побег плюща выбивался из локтя, разворачивал темные листья на белой мраморной плоти. Он опоздал.

Гэр упал на колени. Он столько бежал и все равно опоздал. Из его груди вырвался всхлип, затем еще один: он оплакивал задушенную плющом нимфу, пульсирующую боль в голове, свою неспособность найти выход.