– Очень надеюсь. Многое зависит от того, что он нам расскажет.

Николь бросила взгляд на дом.

– Но в любом случае моя миссия на этом заканчивается.

– Не торопись. Когда мы с ним поговорим, нужно будет решить один вопрос. Это тебе не та рыбалка, где весь улов выпускают обратно в реку.

– Но после этого мы будем в расчете? – Николь метнула на него пронзительный взгляд.

– Естественно.

Она опять оглядела дом.

– Как ты собираешься действовать? – спросила она. – Сам постучишь в парадную дверь, а мне зайти сзади?

– Не вижу смысла. Оба пойдем через главный вход. Мы же не выглядим угрожающе? – Он посмотрел на нее и усмехнулся. – Из нас получается прекрасная парочка. Мы заблудились. Хотим воспользоваться телефоном. Он откроет дверь, мы войдем внутрь, и все.

Николь чуть склонилась и для уверенности дотронулась до рукоятки ножа, спрятанного в ее высоком сапоге. Льюис обернулся назад, чтобы прихватить рюкзачок с вещами, включая ленту.

– Пошли! – скомандовал он.

Они вышли из микроавтобуса. Льюис поднялся по ступеням террасы первым, но дождался, чтобы Николь поравнялась с ним, прежде чем постучать.

Это не были агенты ФБР.

Это была Мари Прентис. Она стояла у порога с синей сумкой, размерами походившей на корзину для пикника, мягкие стенки которой выглядели плотными, словно для сохранения тепла. Интересно, подумал я, она одна или в машине ее дожидается Лен? Я посмотрел ей за спину и заметил, что в автомобиле, припаркованном рядом с моим, больше никого нет.

– Если нам никак не зазвать вас, мальчики, к себе на ужин, – сказала она, чуть клонясь всем телом на тот бок, с которого у нее свисала на переброшенном через плечо ремне сумка, – то я по крайней мере могу сама привезти вам что-нибудь. Даже удивляюсь, почему на это потребовалось так много времени, но мне часто сил не хватает на все.

Я уловил аппетитный аромат специй и сыра.

– Вам не стоило так о нас беспокоиться, Мари, – произнес я.

– Для меня это удовольствие.

– Давайте я вам помогу. Сумка у вас на вид очень тяжелая. – Я взялся за ремень и освободил Мари от ноши. – Пахнет восхитительно. Заходите, прошу вас.

Если Лен не вызывал у меня добрых чувств, то к его жене я не испытывал ни малейшей антипатии. Обижать ее не хотелось. И, черт возьми, я уже чувствовал голод!

– Как раз собирался заказать на дом пиццу, – признался я.

– О, вам не следовало этого делать, – заметила она.

Поставив сумку на кухонный стол, я открыл «молнию».

– Что там, Мари?

– Мой фирменный рецепт. То есть не я его придумала, конечно. За основу взяла советы из кулинарного шоу Ины Гартен на телевидении, но вместо свежего тунца использовала консервированный, потому что другого не стал бы есть Лен. Кроме того, Ина добавляла туда чечевицу и васаби, а я – обыкновенные бобы и лапшу. И в итоге два блюда роднит, как я полагаю, только наличие в них обоих тунца.

– Выглядит замечательно, – улыбнулся я. – А сковородка еще горячая. Вы достали ее из духовки перед самой поездкой?

– Да. А где Томас? Наверху?

– Наверху, – подтвердил я, но не торопился его звать. После стычки с Леном меня беспокоила возможная реакция брата на приезд его жены. В ее присутствии он мог начать нервничать.

– Надеюсь, он спустится и отведает мою стряпню?

– Не в обиду вам, Мари, но сейчас его лучше предоставить самому себе. Томас поест позже, но я непременно сообщу ему, кого благодарить за вкусный ужин.

– Там еще есть свежие булочки, – сказала она, но голос ее вдруг утратил жизнерадостные нотки. – Понимаешь, я ведь приехала еще и для того, чтобы извиниться перед ним и перед тобой тоже. За то, как вел себя Лен.

– Мы с Леном уже все обсудили. Инцидент исчерпан.

– Я слышала ваш разговор в подвале, и ему не следовало говорить с тобой подобным образом о твоем брате. Пусть у Томаса и есть отклонения от нормы, Лену все же не следовало распускать язык.

– А Томасу не надо было бить его. Так что вина на всех ложится поровну.

– На самом деле Лен действовал из самых добрых побуждений. И вообще это я подала ему идею. Предложила ему взять Томаса с собой куда-нибудь на обед или привезти к нам в гости. И предполагалось, что он пригласит вас обоих, но тебя не оказалось дома.

– Так и получилось.

– Ты уезжал в Нью-Йорк?

– Да.

– Лен не понимает, почему Томас такой. Прости уж его за это. Он из тех, кто считает, что каждому человеку под силу изменить себя. До него не доходит, что некоторые просто рождены не такими, как он сам. Что они не могут с собой ничего поделать. Он же считает, что если что-то может он сам, это должно так же легко получаться у каждого. Лен и со мной часто ведет себя аналогично. Вдруг заявляет: «Перестань изображать вечно изможденную. Это все у тебя в башке. Встряхнись! Поехали в отпуск вместе со мной». Но моя голова здесь ни при чем. У меня редкая болезнь. О ней можно прочитать на сайте клиники Майо. Позволишь присесть? Я устаю, когда долго приходится стоять на ногах.

– Прошу прощения, – спохватился я, пододвигая к Мари один из кухонных стульев.

Она села и тяжело вздохнула.

– Через пару минут мне будет лучше, – сказала Мари. – Дома я держу стул у плиты, чтобы иметь возможность присесть в любой момент, даже когда мне нужно что-то непрерывно помешивать в кастрюле.

– Лучше пока подержать еду в духовке, чтобы не остыла, – произнес я и поставил сковороду на противень.

– Лен никак не желает смириться, что я не в состоянии делать все, чего он от меня хочет, – продолжила Мари, но, поняв двусмысленность своей фразы, покраснела. – Я имею в виду путешествия. Он так и рвется куда-нибудь поехать, но я-то не в состоянии составить ему компанию. Я лишь говорю: поезжай сам, если тебе хочется. Повеселись на славу. Правда, когда я в первый раз сказала ему это, мне не верилось, что он уедет, но он нашел кого-то себе в попутчики и все-таки отправился в Таиланд. И так хорошо провел там время, что теперь у меня язык не поворачивается возражать, когда Лен сообщает, что снова собирается туда на отдых.

– Что ж…

– И я ни на секунду не верю тому, что Лен говорил мне о Томасе.

– Что же он вам сказал, Мари?

– Томас ведь не слышит нас сейчас?

– Нет.

– Лен утверждал, что если бы полиция провела настоящее расследование смерти вашего отца, они бы наверняка заинтересовались Томасом.

– С какой стати?

– Лен считает, что ваш отец всегда немного рисковал, когда принимался косить траву на том склоне, но при этом он был сильным мужчиной, который всегда точно рассчитывал свои действия. Если бы полицейские заподозрили, что его кто-то подтолкнул, первое подозрение пало бы на Томаса. Пойми, я лишь повторяю слова мужа. Я боялась, что он и тебе все это выложил до того, как я открыла дверь нашего подвала. И если он говорил тебе об этом, то мне очень жаль. Сама я и мысли не допускаю, что Томас способен на подобное. Он очень добрый мальчик… На какую температуру ты настроил духовку? Не разогревай ее слишком сильно. Установи градусов на сто, не более, и не держи дольше десяти минут.