Я хихикнула.

— Так держать, удар по горлу. Наверное, я не выбрала бы танцора, я бы не смогла жить без твоей стряпни. Ладно… — я прикусила нижнюю губу, размышляя. — Один ребенок или шестеро?

— Шесть, — усмехнулся он. — Смотреть или читать эротику?

— О, читать каждый раз. Нет никакого сравнения.

Я почувствовала, как запылали мои щеки, быть более открытой и говорить о таких простых вещах, как эта, все еще заставляло меня чувствовать себя немного неловко. Неловко кашлянув, я задала ему свой вопрос в ответ.

— Вернуться назад во времени и всю оставшуюся жизнь быть двадцатилетним или дожить до сорока и оставаться в этом возрасте?

— Просто, сорок.

Должно быть, мое удивление было заметно, поэтому он объяснил.

— Мудрость приходит с возрастом, старение никогда не пугало меня. То, что меня волновало в двадцать с небольшим, меня совершенно не волнует сейчас. Даже сейчас, в свои тридцать, я знаю, на что я способен, в чем мои сильные и слабые стороны. Еще десять лет, и я не сомневаюсь, что все сложится так, как должно.

— Если бы это было возможно, ты бы не предпочел жить вечно? — задумчиво спросила я, тоже размышляя о своем ответе.

Нико покачал головой.

— Ни за что. Жизнь потеряла бы смысл, если бы у нас было неограниченное количество времени.

Он был прав. Я не могла представить, что переживу всех, кого знала, и продолжу работу после даты продажи.

Время пролетело незаметно. Я наполнила наши бокалы вином, пока мы задавали друг другу многочисленные вопросы. Это была одна из лучших идей Нико. Всплыли мелкие и глупые мелочи, о которых мне раньше и в голову не приходило спрашивать, но по мере продолжения вопросов появлялись более глубокие и заставляющие задуматься.

— Ты бы предпочла раскрыть все грязные секреты, которые я храню, или оставаться в блаженном неведении? — голос Нико прорезал воздух и оставил неприятное напряжение.

Пушистый бархатный материал одеяла натянулся у меня в руках, и я заявила:

— Всегда говори правду.

Нико наклонил голову, но ничего не сказал, поэтому я решила подтолкнуть его к трудному вопросу. Ему нужно было понять, какие именно чувства он вызывал у меня подобными бесцеремонными комментариями, подчеркивая, как много он от меня скрывал.

— Раскрой все секреты, даже те, что прячутся в затянутых паутиной уголках твоего сознания, или смотри, как я разлюблю тебя и в конце концов… влюблюсь в кого-нибудь другого.

От его громкого смеха у меня волосы на затылке встали дыбом.

— Этого не произойдет, — признал он.

— Одно или другое, такова игра, — бросила я вызов.

— Ни то, ни другое.

— И в этом твоя проблема, ты не можешь получить свой торт и съесть его заодно, — прошипела я.

Поднявшись на ноги, Нико поставил бокал с вином на стол с большей силой, чем это было необходимо, прежде чем ответить.

— И это твоя проблема, ты не понимаешь, что я могу сделать именно это.

Не обращая внимания на холод, я отбросила одеяло и вскочила. Ледяной кафельный пол проникал в мои ступни, казалось, распространяясь по всему телу. Моя рука пробежалась по волосам, когда я отошла от него, обходя кухонный островок, пока не оказалась с другой стороны и лицом к нему. Он наблюдал за мной с некоторой опаской, там было что-то еще, чего я не могла раскрыть.

— Почему? — я пробормотала: — Зачем тебе нарочно портить такой прекрасный день?

Нико скрестил руки на груди. Футболка натянулась на его бицепсах, но он ничего не ответил.

— Ответь мне, Нико! — я закричала. — Ты доводишь меня до предела!

Раздраженная его отсутствием реакции, я попыталась отвлечься от того факта, что Нико успешно повернул наше совместное времяпрепровождение вокруг своей оси, и взяла себе чашку из верхнего буфета. Встав на цыпочки, я схватила один и для убедительности сильнее хлопнула дверцей. Я потянулась за чайным пакетиком и молоком, одновременно включив чайник и ожидая, пока он закипит.

Сквозь прозрачный пластик на боковой стенке чайника я наблюдала, как бурлила вода, и чувствовала странное родство с неодушевленным предметом и стихией. Когда-нибудь все вспыхнет и выльется наружу с негативными последствиями, особенно когда Нико намеренно утаивал от меня информацию. Он сознательно дразнил меня этим. Я не знала, в чью пользу это было сделано, потому что он волновался по этому поводу не меньше меня.

Нико вертелся возле диванов, но вместо этого пристроился в углу. Я чувствовала его внимание на себе, поэтому демонстративно проигнорировала его. Ничего хорошего не могло сорваться с моих губ, пока я не позволю себе успокоиться. Я не была человеком, который постоянно впадал в ярость, это было делом рук Нико. Гребаный красный флаг, но уже слишком поздно.

Рывком открыв ящик со столовыми приборами, я схватила чайную ложку и захлопнула его, но только для того, чтобы мои пальцы оказались в ловушке. У меня вырвался стон боли, и я убрала их. Придерживая их другой рукой, я надавила и прижалась спиной к островку, сползая по нему вниз.

Нико мгновенно оказался рядом и поднял меня на стойку, встав между моих ног. У меня не хватило сил оттолкнуть его. Я шмыгнула носом, слезы потекли по моим щекам, и я наклонила голову вперед, желая защититься от него.

— Mi corazón…

— Это больно, — закричала я. — Чертовски сильно.

Мы оба знали, что я говорю не только о своих поврежденных пальцах. Мужчина, который заманил меня в свою орбиту, ранил мое сердце.

Указательный палец Нико коснулся моего подбородка, а большим он заставил меня встретиться с ним взглядом. Нежно, другой рукой, он смахнул мои слезы. Я прижала пальцы к груди, как будто подсознательно защищая свое сердце. У Нико перехватило горло.

— Пожалуйста, остановись, просто… пожалуйста, — мои слова звучали прерывисто, когда я пыталась выровнять дыхание. — Я здесь с широко открытым сердцем и выбираю тебя, даже не видя всего тебя, а ты отталкиваешь меня. Жарко и холодно одновременно, отталкиваешь меня, затем притягиваешь обратно. Я не буду…

Я слегка покачала головой, убедившись, что он видит, насколько я серьезна, поскольку мой голос стал тверже.

— Я не всегда буду здесь. Я уйду. В конце концов ты оттолкнешь меня.

Его ноздри раздулись.

— Я знаю.

— Тогда зачем ты это делаешь?

Разжав мои поврежденные пальцы, Нико взял их в свои и осмотрел. Другая моя рука лежала на его колотящемся сердце.

— Постарайся заставить меня понять, — взмолилась я.

— Любовь — это безумие, это опьяняющее безумие. Было бы невозможно когда-либо найти кого-то, кто не причинит тебе боли, поэтому ты должна решить, кто стоит этой боли. Высокий риск, высокая