Таким образом, выходило, что никто из граждан, упомянутых Ириной Семеновой в заявлении, причастным к убийству ее сына не может быть в принципе. Тот факт, что доверчивому следователю вполне хватило обычных словесных утверждений, никого не смущал.

– Да, негусто, – заметил Лев, возвращая папку следователю.

– Чем богаты, – с легкой усмешкой отозвался Салимов. – А зачем вам эта информация, если не секрет?

За все время разговора это был первый и единственный момент, когда он взглянул прямо в лицо полковника, хотя и тут не рискнул посмотреть в глаза. Из этого Гуров заключил, что вопрос, заданный ему, отнюдь не праздный и интересует Салимова по-настоящему.

«В чем тут фишка? – пытался угадать Гуров. – Мальчик боится, что сердитый дядя узнает о его проказах? Что ж, очень даже вероятно».

– Да ничего особенного, – небрежно ответил он. – Просто недавно произошел похожий случай на станции «Проспект Мира». Так вот я и хотел выяснить, нет ли здесь каких-нибудь параллелей.

– А, на «Проспекте Мира», – с явным облегчением проговорил Салимов. – Ну, это… конечно.

«Да, на «Проспекте Мира», – язвительно подумал Гуров. – Там-то твои дружки-картежники еще не отметились. Знаешь об этом, поэтому и радуешься. Сразу успокоился, когда понял, что ни им, ни тебе ничего в связи с этим случаем не грозит. Только смотри, не рано ли празднуешь. Послушаем-ка мы, что нам засекреченный «жучок» поведает».

Вежливо-официально распрощавшись с Салимовым, Лев вновь направился к машине. В ожидании «отчета» от Сумского, он размышлял об особенностях недавнего разговора со следователем и все больше убеждался в том, что подозрения Ирины не лишены оснований.

В деле, где практически отсутствуют улики и какая-либо другая информация, любой полунамек на возможного подозреваемого всегда ценится на вес золота. А тут человеку приносят на блюдечке полную раскладку ситуации, и он даже не дает себе труда как следует проверить факты, изложенные в заявлении. «Проверку» в том виде, как произвел ее следователь Салимов, мог сделать либо человек совершенно некомпетентный в своей профессии, либо тот, кто намеренно желал замять и не акцентировать те или иные факты.

Размышления его прервал телефонный звонок.

– Лев Иванович? Это я, – прозвучал бодрый голос Сумского. – Как и обещал, звоню с докладом.

– Внимательно слушаю, Женя.

– С парнем моим развернуто пообщаться не удалось, у него только пять минут было. Он сейчас там в самой, как говорится, гуще тусуется, для связи время неподходящее. Так что общую обстановку обрисовать вам пока затрудняюсь. Но хорошие новости тоже есть. С трех до восьми вечера в этой конторе, так сказать, «технический перерыв», фиеста, так что у товарища моего будет свободное время. Если хотите, можете съездить вместе со мной на «явочную квартиру», где мы обычно с ним встречаемся. Это знакомого моего хата, он там появляется раз в пятилетку. Дал мне ключи, разрешил для оперативных нужд использовать. Сами понимаете, принимать доклады от «шпиона», работающего в тылу врага, нужно в местах укромных и незаметных. Рестораны и парки для этого не подходят.

– Согласен. Что ж, с удовольствием побываю на твоей явочной квартире. Говори адрес.

Записав в блокнот новые данные и пообещав подъехать в условленное место ровно в три, Гуров решил «сходить в разведку». До трех оставалось еще довольно много времени, и Лев подумал, что его вполне хватит, чтобы навестить игорный притон, о котором он столько слышал, осмотреться на местности, и, заведя двигатель, поехал на улицу Русакова, семь.

«Древняя хрущоба», о которой упоминал Сумский, действительно являла собой довольно печальное зрелище. Старое здание с потрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой невольно наводило на мысль о послевоенных временах. Ремонта, даже косметического, здесь, по-видимому, не производили никогда, и отделанный фасад сетевого супермаркета, располагавшегося на первом этаже, почти ничего не менял в общей неприглядной картине.

Припарковавшись напротив магазина, Лев направился к последнему подъезду, где, по утверждению Сумского, должна была находиться квартира Дмитрия Худякова, она же – картежный притон.

Квартиру эту удалось найти без труда. Территория супермаркета заканчивалась на расстоянии одного окна от угла дома, и можно было не сомневаться, что за этим окном и располагается искомая «малина».

Заметив, что форточка раскрыта настежь, Лев замедлил шаг и прислушался.

Сначала ему показалась, что в помещении абсолютная тишина. Потом он различил едва слышные звуки работающего телевизора и негромкий гул голосов, доносившийся, по-видимому, из соседней комнаты. Еще через некоторое время услышал, как от общего гула отделились два мужских голоса, которые стали приближаться, становясь все отчетливее.

– …вон там, возле окна покурим, – говорил один из них, очень низким с легкой хрипотцой голосом. – Так что, вызывать Крысу?

– Зови, – ответил ему второй голос, старческий и притворно-немощный, как будто кто-то специально хотел показаться более слабым, чем был на самом деле. – Надо познакомить их. А то как же он…

В этот момент собеседники подошли почти вплотную к окну, и Гуров поспешил скрыться за углом дома, чтобы его невзначай не заметили.

Стоя там, он ощущал запах сигаретного дыма, а когда аромат развеялся и Лев осторожно вернулся на исходные позиции, возле окна уже никого не было.

В надежде услышать еще что-нибудь интересное он простоял под окном минут пятнадцать, но за это время больше никто не подошел к открытой форточке покурить.

Тем временем стрелка приближалась к половине третьего, и Лев понял, что, если хочет успеть вовремя на «явочную квартиру», ему уже пора выезжать.

Отыскав нужный дом, он поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру номер двенадцать. Из-за двери послышались осторожные шаги, кто-то посмотрел в «глазок».

– Это вы, Лев Иванович? – донесся приглушенный голос Сумского.

– Я, Женя, открывай, – чуть улыбнувшись этим «шпионским штучкам», ответил Гуров.

Евгений отпер замок и впустил полковника, не позабыв внимательно осмотреть пространство лестничной клетки, как бы желая убедиться, что там не притаился коварный диверсант.

Тем временем Гуров прошел в комнату. Среди непрезентабельной обстановки на потертом диване сидел чернявый приземистый мужичок. Перед диваном стоял небольшой журнальный столик с немудреной закуской и «чекушкой», которая была наполовину пуста.

– Вот, знакомьтесь, – входя следом за ним, произнес Сумский. – Это наш Григорий. Знакомься, Гриша, этот тот самый человек, о котором я тебе говорил. Нужно рассказать ему последние новости, что там у твоих ребят случилось интересного.

– Да чего интересного? Ничего такого интересного и не было, – явно смущаясь от присутствия незнакомца, ответил Гриша. – Лоха того, новенького, о котором я тебе говорил, снова сделали. Худой его настегал, давай, мол, Ваня, садись, отыграешься. Прямо чую я, что сегодня фортуна тебе покатит. Вот и покатила. Филю к нему подсадил, так он его как бы на раза в два против того, что было, опустил.