он чего-то хочет, он не остановится, пока не доведет дело до конца.

Он не остановился на бомбе. Он не собирался останавливаться, пока Тоби Хоторн не заплатит – жизнью Эйвери и своей собственной.

Джиджи повернула голову к Грэйсону.

– Думаю, в этом я очень похожа на папу – никогда не останавливаюсь.

Грэйсон задался вопросом, не собирается ли Джиджи продолжать расспрашивать, настаивать. Не совершил ли он ошибку, рассказав ей так много.

Но вслух сказал:

– Ты совсем не похожа на нашего отца.

Последовало долгое, тягостное молчание.

– Он не вернется, да, Грэйсон?

Он ответил так, как мог ответить:

– Нет.

– Он не может вернуться, да?

В этот раз Грэйсон предпочел промолчать.

Больше минуты Джиджи не двигалась. Грэйсон обнимал ее, готовясь к тому моменту, когда она отстранится.

Наконец она отодвинулась.

– Тебе придется вернуть мне шкатулку-головоломку, – сказала Джиджи, – для Саванны. Чтобы она нашла ответы, в которые верит, которые не предполагают, что наш папа является злым, преступным гением.

Грэйсон уставился на нее.

– Что ты имеешь в виду?

Джиджи шагнула назад.

– Саванна всегда пыталась защитить меня. Она годами знала о тебе, о папином романе и делала все, что могла, чтобы я ни о чем не догадывалась. А теперь эта история с папой. Ей необязательно знать. – Джиджи произнесла эти слова, как клятву. – Саванна любит папу. Она была ближе к нему, чем мама. Она так старалась ради него. И на этот раз мы будем защищать ее – ты и я. Я помню кое-что еще о взрыве самолета наследницы Хоторна. Погибли люди. Наш отец убил людей, Грэйсон. И теперь он… – Джиджи не произнесла слово «мертв». – …в Тунисе, – закончила она стальным голосом, – и именно там ему нужно остаться.

Грэйсон чувствовал, как она подавляет боль, и это почти уничтожило его.

– Я не могу просить тебя… – начал он.

– Ты не будешь меня ни о чем просить, – сказала ему Джиджи. – Я рассказываю тебе, как все будет. И на случай, если ты не заметил, я очень хорошо умею получать то, что хочу. И я хочу счастливую сестру и старшего брата, которые очень непредвзято относятся к таинственным мерзавцам, которых я могла бы выбрать для коротких романтических связей.

Грэйсон прищурился, глядя на нее.

– Не смешно.

Джиджи улыбнулась, и эта улыбка вонзилась ему в сердце.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль, – сказал ей Грэйсон.

– Я знаю, – просто сказала Джиджи.

«Она не уходит. Я не теряю ее». Грэйсон не стал игнорировать эмоции, которые поднимались и сворачивались внутри его. Впервые в жизни он просто позволил им быть.

– Мне нравится моя младшая сестра, – сказал он ей.

На этот раз улыбка Джиджи не казалась вымученной.

– Я знаю.

Глава 96

Грэйсон

На следующее утро, собрав шкатулку с копией дневника внутри и отправив ее обратно с Джиджи, Грэйсон взял кейс с фотографиями из банковской ячейки. Он прошел через крыло, где в детстве он и его братья проводили часы, играя в библиотеку своего детства – библиотеку на чердаке. За одной из книжных полок была потайная лестница. У подножия лестницы стоял письменный стол «Давенпорт».

Грэйсон открыл его и обнаружил внутри два дневника: оригинал Шеффилда Грэйсона и его расшифровку. Грэйсон открыл кейс и методично начал доставать свои фотографии за девятнадцать лет, начиная со дня своего рождения, и раскладывать их на столе.

На этот раз лицевой стороной вверх.

Дойдя до фотографии, которую он уже рассматривал раньше, Грэйсон повертел ее в руках и посмотрел на дату на обороте. Неправильная дата. Тут он замер.

Грэйсон просмотрел фотографии в поисках другой, дату которой он мог вспомнить. Год правильный, день тоже правильный, но месяц не тот.

Грэйсон схватил еще одну фотографию, затем еще одну. Месяц всегда был не тот.

Он старался не думать об этих фотографиях, о том, что могло побудить его отца, который ясно дал понять, что не хотел его, хранить их в банковской ячейке. Возможно, дело в чувстве обладания, в желании иметь сына. Но эти фотографии были в ячейке с квитанциями о снятии средств, которые послужили ключом к расшифровке дневника. И в этом дневнике Шеффилд Грэйсон задокументировал все свои незаконные транзакции, указав страны, в которых у него были открыты счета. Но только страны.

Там не было ни единого номера счета, ни банковских кодов – вообще никаких деталей.

* * *

Грэйсону потребовалось три дня, чтобы собрать воедино информацию о счетах, используя цифры на обратной стороне фотографий – неправильные месяцы в хронологическом порядке. Счетов оказалось семь, на них хранились миллионы.

Но это невозможно отследить.

Убедившись, что у него есть все данные, Грэйсон позвонил Алисе.

– Гипотетически, если информация обо всех офшорных счетах Шеффилда Грэйсона каким-то образом попадет в ФБР, как вы думаете, насколько вероятно, что они продолжат поиски этого человека?

Алиса обдумала вопрос.

– Гипотетически, – сказала она, – если потянуть за нужные ниточки? Очень маловероятно.

Грэйсон повесил трубку. Все почти сделано, еще один узелок завязан, еще один секрет похоронен – навсегда, он надеялся.

«Джиджи знает правду, и я не потерял ее. Она знает, и она не ушла».

Позже той же ночью Грэйсон распаковал чемодан, который брал с собой в Лондон и Финикс. Он достал бархатную коробочку с кольцом, которую Нэш доверил ему. И впервые, с тех пор как Нэш дал ему эту чертову штуку, когда этот вопрос эхом отозвался в его голове, Грэйсон не стал убегать от него.

«Почему не ты, Грэй? Когда-нибудь, с кем-нибудь – почему не ты?»

Он подумал о выдуманной истории, которую сочинил для Джиджи о своей «девушке», покупающей лаймы, с которой встретился в чертовом продуктовом магазине.

Он думал о телефонных звонках и загадках, о том, как с головой ушел в работу, о том, как Нэш порвал с Алисой, решив, что с ним что-то не так.

О том, как Нэш подходит Либби.

Грэйсон достал кольцо с черным опалом из коробочки и повертел его в руке. Он уставился на него, на цветные крапинки в драгоценном камне, на бриллиантовые листья, которые окружали его, и сглотнул.

– Почему не я?

Глава 97

Джеймсон

Это была идея Джеймсона – перестроить домик на дереве. Пока они работали, он то и дело поддразнивал братьев кусочками информации об отце, которого он встретил, о замке, который он завоевал, о герцогине, которую он спас, – не совсем в таком порядке.

Он не рассказал своим братьям о «Милости дьявола», но он рассказал им об Игре