обменяла свободу своих соседей на информацию о своих детях? — сердито спросил Рэймонд.

Голос Би был холоден.

— Да, и пока у тебя не появятся собственные дети, не спеши осуждать меня. Может, я и глупая старуха, но то, что я оставила своих детей, терзало мое сердце каждый день в течение тридцати лет. Мне нужно было знать, что с ними случилось. Лем сказал мне, что они живы, но не хотел говорить, где они, пока я не помогу ему.

Ее голос смягчился.

— И я помогла.

— Но вы помогли освободить Фанни Блэкберн.

— Да. Я сказала им позже, что у вас возникли бы подозрения, если бы я этого не сделала. Шу был в ярости, что ты ввела его в заблуждение. После этого он захотел узнать о тебе все.

— У него мои документы, Би. Ты рассказала ему о платяном шкафе?

— Боже мой, нет, Эстер! Так вот почему в доме был такой разгром, потому что они искали твою вольную?

— Мы не уверены, но документы пропали.

— Шу все настаивал и настаивал на получении информации о тебе, но я отказалась ее предоставить. Они угрожали разоблачить меня перед обществом как предательницу, но к тому времени я уже знала, что оба моих ребенка мертвы, и мне было все равно, что они со мной сделают. Я любила твою тетю как сестру. Я бы скорее покончила с собой, чем пожертвовать тобой.

Эстер обняла Би, и обе женщины заплакали.

— Мне так жаль, — прошептала Би. — Мне так жаль.

Вернувшись в «Безумие» позже тем же вечером, Рэймонд, Гален и Андре собрались в кабинете Галена, чтобы обсудить историю Би и роль Шу в ней.

Рэймонд спросил:

— Так что ты предлагаешь нам делать, брат мой?

— Если понадобится, найти Шу и пристрелить его, как шакала, которым он и является, — холодно произнес Гален. — Я не позволю, чтобы это висело над головой моей жены.

— Я согласен, — сказал Рэймонд. — Мне связаться с моими братьями?

— Да. Как ты думаешь, сколько времени им потребуется, чтобы прибыть?

— Меньше недели. Они собирались отправиться в Торонто после того, как помогли нам вернуть ребенка из Амхерстбурга. Связаться с ними будет несложно.

— Тогда свяжись с ними. Их присутствие уравняет шансы.

Уставший, Гален немного погодя отправился в спальню. Он думал, что Эстер уже спит, но она стояла на веранде в ночной рубашке и смотрела на темную реку внизу. На звук его шагов она обернулась и слегка улыбнулась ему.

— Вы закончили обсуждать свои планы по спасению меня от Шу?

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, малышка, я обещаю.

— Я знаю, Гален, но иногда обещания, данные такими людьми, как мы с тобой, почти невозможно сдержать.

Она подошла к нему, и он заключил ее в объятия.

— То, что ты говоришь, правда, но не в этом случае. Ты готова уехать отсюда, если нам придется бежать?

Раньше она не думала о том, что ей придется покинуть страну, но была готова присоединиться к нему, куда бы ни привело ее будущее.

— Да.

Он поцеловал ее в лоб.

— Хорошо, потому что единственный способ остановить Шу — это убить его.

Эстер замерла. Она посмотрела в глаза мужчине, которого полюбила больше жизни, затем положила голову ему на грудь. Он крепко обнял ее.

— Я надеюсь, до этого не дойдет, — тихо сказала она.

— Я тоже, — сказал он ей. — Но это возможно.

Глава 21

На то, чтобы убрать весь мусор из дома Уайаттов, ушла почти неделя, и Эстер бывала там каждый день, чтобы наблюдать за работой. Вернувшись в Уиттакер примерно в середине недели, Расин присоединилась к команде, занимающейся уборкой. С ней приехала очаровательная Жинетт, которая, взглянув на весь этот физический труд, решила помогать Макси готовить еду для команды. Эстер не стала ее винить, хотя у Гейл нашлось что сказать по этому поводу, пока ей не напомнили, что Жинетт родом из мира привилегий и прислуги, поэтому она абсолютно ничего не знала об уборке. Скорее всего, она просто мешалась бы под ногами.

Когда августовские дни сменились более прохладными сентябрьскими, кто-то начал вести тайную партизанскую кампанию против группировки Грира и Шу в Монро. Все началось с того, что конюшня Грира сгорела дотла. Когда Эстер спросила Галена об этом, он пожал плечами. Рэймонд, напротив, просто понимающе улыбнулся и подмигнул, когда его спросили о пожаре. Несколько дней после пожара всех собак, принадлежащих Шу и Гриру, неизвестный источник накормил «хашпаппи», и, как следствие, они больше никогда не смогли бы выследить беглеца. Известный дорожный кондуктор, дьякон Терон Троубридж из конгрегационалистской церкви Дании, штат Айова, изобрел «хашпаппи». Дикон щедро сдабривал кукурузные лепешки стрихнином, а затем скармливал их ищейкам ловцов рабов, которые выслеживали беглецов до его участка. Он говорил, что единственная хорошая ищейка — это мертвая.

Гейл устроила так, что Би отправилась в Гроув, чтобы отдохнуть от интриг, и чтобы уберечь ее от опасности. Брат Гейл Авессалом и его друг Адам Кроули обещали обеспечить ей безопасность или готовы были умереть, пытаясь. В целом, у всех стало на одного меньше повода для беспокойства.

Сын Би, Лем, тоже перестал быть проблемой. Его мертвое тело нашли плавающим в реке Детройт. Его руки были связаны, а на груди было выжжено слово «предатель». Некоторые говорили, что Орден взял дело в свои руки, но доказательств не было. Власти провели расследование, но не надеялись найти виновных, потому что, несомненно, никто в сообществе не стал бы им помогать.

Гален и Эстер наслаждались мирной жизнью. Они лепили куличики из глины у реки, занимались любовью и провели весь сентябрь, узнавая все больше об особом волшебстве, которое они находили друг в друге. К концу месяца яблоки в диких садах ее отца налились соком, созрели и были готовы к сбору.

Эстер тоже по-своему созревала. Она была почти уверена, что носит ребенка Галена, но, чтобы быть уверенной, решила повременить сообщать ему новость.

В последнюю неделю сентября, ко всеобщей радости, приехали братья Рэймонда. Эстер посчитала всех пятерых такими же красивыми и жизнерадостными, как их старший брат. Жинетт была на седьмом небе от счастья, что рядом с ней появилась ее настоящая любовь Джеррольд, но ее энтузиазм немного поутих, когда она поняла, что Макси и Расин планируют быть очень строгими компаньонками.

С тех пор как была найдена записка Шу, Эстер было категорически запрещено выходить куда-либо без сопровождения. Она не возражала. У нее не было ни малейшего желания, чтобы ее похитили и