– Нет, не плевать. И ты знаешь, что накажут не только тебя. Я этого не допущу.

– Тогда что мне делать? Хочешь, чтобы я тоже носил обруч? Хорошо. Я уже начал над ним работать.

Он достал из школьной сумки тусклый металлический обруч с узором из треугольников, а не из завитков, как у Софи.

Та выхватила его из рук Декса и подбежала к Сандору, который громадной гоблинской рукой превратил его в шарик искореженного металла.

– Знаешь, чего хочу? – сказала она, отдавая Дексу испорченный обруч. – Чтобы ты перестал их делать – и разрабатывать Совету оружие!

– Уже перестал. Сказал, что больше ничего им не сделаю.

– И как они отреагировали?

Он посмотрел на металлический комок, скользя пальцами по отдельным кусочкам, будто жутко хотел его починить.

– Что без меня найти «Черного лебедя» будет сложнее. И что пусть король Димитар и успокоился, но нужно быть начеку. Сказали, что у меня есть время передумать. Но я не передумаю. Я им больше не верю. Никогда не верил. Просто… – он вздохнул и убрал обломки обруча в сумку. – Мне просто нравилось быть нужным, понимаешь? Ко мне всю жизнь относились как к трате денег. А тут к нам домой неожиданно приходят старейшины, чтобы поговорить со мной, и называют меня талантливым. Я хотел их впечатлить. Понимаю, это не оправдание. Но я просто хотел, чтобы имя Диззни уважали. Чтобы тройняшкам не пришлось сталкиваться с тем, с чем столкнулся я.

Софи вздохнула:

– Понимаю, Декс. Я все понимаю. И не хочу на тебя злиться. Но злюсь. И пока что буду злиться. Дашь мне немного времени?

Он грустно кивнул.

– Но можешь сделать мне одолжение? – спросил он. – Нет, не одолжение. Его я не заслужил, – он подошел ближе, указывая на ее палец. – Я понимаю, почему ты сняла тревожную кнопку, – и знаю, что ты не захочешь меня звать. Но… вдруг мятежники снова нападут? Ты больше не можешь наслать на них боль, или позвать кого-нибудь телепатически, или телепортироваться, а я не выдержу, если с тобой что-то случится.

– У нее есть я, – напомнил Сандор.

– Знаю. Но прошу тебя, Софи. Позволь хоть как-нибудь тебя уберечь.

В его глазах блестели слезы, и у Софи тоже защипало в глазах.

Именно Декс бросился на похитителей, давая ей возможность попытаться сбежать. Он молча страдал, пока они обжигали его, потому что не хотел ей такой участи. Он стал ее первым другом – лучшим другом – и просто хотел уберечь ее.

Так что, пусть Софи все еще на него злилась, она достала из ящика кольцо и надела его, заодно убирая в карман плеер.

– Спасибо, – пробормотал он, отворачиваясь и вытирая глаза. – И не забывай, если что-то понадобится, просто нажми на камень и позови меня.

Софи кивнула.

Она не собиралась пользоваться кнопкой. Но было приятно, что Декс снова был на ее стороне.

Он ушел, и Софи продолжила заниматься рунами. Она успела разобраться лишь с несколькими страницами, как Эдалин заглянула в комнату и сказала, что в гостиной ее ждет еще один гость.

Софи ожидала увидеть Фитца, Кифа или Биану с новостями о «Черном лебеде». Но вместо этого обнаружила магната Лето, стоящего под хрустальной люстрой. В оранжевом плаще и тунике он смотрелся странно. Не так внушительно, как в серебряных одеждах Маяка. А может, Софи просто начала ему доверять.

– Боюсь, задержаться у меня не получится, – сказал он, когда она предложила ему присесть. – У меня еще много дел. Но я заметил, что сегодня ты снова не пришла, и решил заглянуть – но я не стану ругаться. Я понимаю, что тебе нужно привыкнуть. Однако, когда будешь готова, можешь вернуться к занятиям. Ко всем занятиям.

– Даже по способностям? – спросила Софи.

– Разумеется.

– Но… разве я могу заниматься с ним? – она указала на свой обруч.

– Ах, а я-то думал, что нет ничего невозможного, – он постучал пальцем по губам, показывая, что никому не проболтается. – Но если я и ошибался, – добавил он, – все твои наставники считают, что занятия тебе нужны. Насколько мне известно, Тирган ждет не дождется погонять тебя по законам телепатии.

– А Бронте и леди Каденс? – спросила Софи.

– Леди Каденс сказала, что для успешного подражания требуются не только способности полиглота. А старейшина Бронте сам ко мне пришел и попросил не отменять занятия. Я почти отказался, учитывая его роль в твоем нынешнем положении. Но сказал, что решение за тобой. Он попросил передать тебе послание. Повторил его четырежды, чтобы я точно запомнил.

По тому, как магнат Лето закатил глаза, было видно, что он об этом думает.

– Он сказал: «Немногие, увидев в ком-то тьму, не осудят его». О чем это он?

– Не знаю, – призналась Софи.

Разве что Бронте говорил о том, что случилось на последнем занятии.

Но ведь она его осудила. Готова была отправить Кифа проверять его, чтобы выяснить, не он ли сливает информацию Совета. Хорошо, что они не успели. Теперь Бронте был одним из немногих ее сторонников – пусть Софи и считала, что он что-то скрывает.

– Больше он ничего не передал? – спросила она.

– Передал. Сказал, что «инфликция идет от сердца, не от разума».

– Погодите. Значит, он думает, что я могу…

Магнат Лето улыбнулся:

– Полагаю, твое расписание не меняется?

– Видимо, – пробормотала Софи, не в силах поверить, что добровольно соглашается на занятия с Бронте.

Но мысль о возвращении способностей разжигала пламя надежды, слегка расчищая туман, душащий ее концентрацию. Особенно когда магнат Лето сжал ее плечо и сказал:

– Привыкай к своему положению, не торопись. Но знай: Фоксфайр тебя ждет. Нам нужна наша звездная одаренная.

– Я не звезда, – возразила она, а Лето достал из кармана тонкий проводник.

– А я так не думаю. Мне точно известно, что никто не остановит тебя на пути становления той, кем ты должна стать.

А затем он исчез, и Софи с новыми силами вернулась к работе над дневником Джоли.

Думала она все еще медленно, а головная боль так и не прошла. Но теперь она ощущала уверенность – и благодаря ей поняла, что двигалась по неверному пути.

Джоли хотела отдать дневник «Черному лебедю», иначе не использовала бы «лебединую песню». Значит, она должна была оставить подсказку. И зашифровать ее в единственной фразе, написанной рунами «Черного лебедя».

– Отражения, – прошептала Софи, скользя пальцами по аккуратным линиям и завиткам.

Что хотела сказать Джоли? Что было отражено в дневнике?

И как это выяснить, если ничего не прочесть? Как бы ей так…

Софи выронила дневник, не зная, чего хочется больше: дать себе по голове или запрыгать от счастья.