– Если честно, я вообще ничего не нашла. Я так долго пыталась отыскать ее записи и в итоге прочитала бессмысленный рассказ.

Грейди расслабил плечи.

– Все рассказы Джоли так заканчивались. Она вела себя так, будто сейчас будет большое откровение, а я постоянно думал: «И все?» Но через какое-то время я понял, что она говорит о важном – для нее. Она не любила делиться секретами. Думаю, поэтому ее так расстраивала дурная партия. Неожиданно все знали о ее личной жизни больше, чем ей того хотелось. Что иронично, потому что она искренне любила Бранта. Как бы тяжело ни было, она всегда поддерживала его.

Он улыбнулся своему воспоминанию, потому что для него оно было приятным.

Но Софи будто вернулась в горящую башню, где мир вокруг кипел и плавился.

Зеркало выскользнуло из пальцев и упало на ковер с глухим стуком.

– Все в порядке? – спросил Грейди.

Софи покачала головой, лишившись дара речи.

Она сомневалась, что вообще теперь сможет заговорить, – и отчасти надеялась, что так и будет, чтобы не пришлось рассказывать Грейди правду.

Она потерла запястье, вспоминая ожог, оставленный похитителем. Но вместе с тем она вспомнила еще один ожог – тот, который она даже не сочла за таковой, хотя для лечения ей и понадобилась мазь от ожогов.

Ожог, оставленный хваткой Бранта.

– Он пирокинетик, – прошептала она, зная, что это правда, пусть и отчаянно не желая в это верить.

Потому что если она права, то… Брант не просто был с Джоли в день ее смерти.

Это он разжег погубивший ее пожар.

Софи закрыла лицо руками, пытаясь доказать себе, что неправа.

Она видела Бранта – говорила с ним.

И оба раза он ее напугал.

В первую встречу он даже сказал, что уже видел ее.

Теперь она наконец-то поняла где.

Но его голос! Софи помнила голос похитителя – и он не был похож на Бранта.

Но… Брант говорил, что болеет.

Или пытался не выдать себя.

Он даже не дал ей заглянуть в его воспоминания – может, боялся, что она все выяснит?

– Нет, – зашептала она вновь и вновь, как будто ее слова могли что-нибудь изменить.

– Так, я достаточно терпел, – произнес Грейди, взяв ее за руки и попытавшись заглянуть в глаза. – Расскажи, что случилось.

Софи понимала, что рассказать нужно, но правда была слишком тяжелой.

Слишком переломной.

Она раздерет его сердце на крошечные лоскутки.

– Пожалуйста, расскажи, Софи. Я должен знать.

– Понимаю, – прошептала она, вытирая слезы.

Но глаз на него так и не подняла.

– Кто пирокинетик? Просто быстро назови имя.

Она сжала его руку крепче, понимая, что если она действительно расскажет, то им обоим лучше во что-нибудь вцепиться.

Грейди стиснул ее ладонь в ответ, и Софи, глубоко вздохнув, проглотила ком в горле и прошептала:

– Брант.

Грейди застыл.

Казалось, что время остановилось – будто вся вселенная замерла на краю пустоты, грозя рухнуть в любое мгновение.

Отпустив ее руку, Грейди мягко, едва слышно произнес:

– Мне нужно идти.

– Куда? – спросила Софи, спешно натягивая ближайшие туфли и кидаясь за ним.

Она вовсе не удивилась, увидев, что он пошел по лестнице вверх, а не стал спускаться, как не удивилась и тому, что он встал под кристаллы Переносчика и назвал адрес Бранта.

Но отпустить его она не могла.

– Ты не можешь так поступить, Грейди, – взмолилась она, подбегая к нему.

– Еще как могу.

Он шагнул к свету – но Софи схватила его и оттащила назад.

– А если я ошибаюсь?

– А ты ошибаешься? – спросил он.

Софи потерла запястье, вспоминая боль оставленного Брантом ожога и то, что увидела в его голове: пламя взорвалось так сильно. Так неожиданно. Почему Бранта отбросило в сторону, а Джоли попала в ловушку?

Ответ был один: потому что он его и разжег.

– Нет, – прошептала она.

– Тогда отпусти меня.

– Но его не должно быть дома, – напомнила она. – Скорее всего, он вместе с остальными на Эвересте.

– Возможно, – согласился Грейди. – Но я буду ждать его – вдруг он сбежит.

Но она все равно не отпустила, и взгляд его стал безразличным, решительным.

– Не заставляй вынуждать тебя, Софи.

Поняв, о чем он говорит, она спешно разжала руку.

– Не говори Эдалин, – прошептал он.

Он вступил в свет, и Софи кинулась за ним, сама не осознавая, что творит. Она лишь успела понадеяться, что они не столкнутся с Брантом, а затем свет утащил их прочь.

– Ты что сделала?! – крикнул Грейди, едва они появились на каменистой земле холодного серого утеса. – Иди домой, сейчас же!

– Без тебя не уйду!

– Поверь мне, Софи, лучше тебе уйти.

Она поежилась, обернувшись к квадратному дому Бранта без окон.

К дому, который Грейди с Эдалин построили специально под его нужды.

К дому, который они посещали каждый год. Приносили любимую выпечку. Обращались с ним как с сыном.

– Шестнадцать лет, – произнес Грейди, поднимая камень и швыряя его в стену.

Он врезался в нее с громовым стуком и разлетелся на множество кусочков.

Софи застыла. Она думала, что сейчас Брант распахнет дверь и выскочит к ним.

Но дверь никто не открывал, а дом все также окутывала жуткая тишина. Не было слышно ничего, кроме рева ледяного ветра и стука камней, которые Грейди продолжал швырять в стену.

Наконец, когда у него не осталось уже ни сил, ни камней, он отвернулся и вытер слезы рукавом.

Софи крепко обняла его, надеясь, что если постарается, то сможет не дать ему сорваться.

– Все это время, – прошептал он, – я думал, что он сломлен горем.

– Может, так и было.

Она до сих пор помнила, как Брант съежился в углу с брошью Джоли в руках. И он написал ей столько любовных стихотворений и писем.

– А вдруг это несчастный случай? – тихо спросила Софи. Она лучше всех знала, насколько нестабильны пирокинетики. И он сам тоже пострадал. – Вдруг он вышел из себя, и огонь просто… вспыхнул?

– За это я тебя и люблю, Софи, – сказал Грейди, скользя пальцами по ее голове так, чтобы не задеть обруч. – Ты всегда надеешься на лучшее.