– Услышат, – уверенно заявила Рафаэлла.

– Да, и тогда Эдди Мейфэа забегает. Он сможет продать свою историю «Мировым новостям»: «Моя жизнь с Рафаэллой». Вот будет шумиха!

– Ты помешалась на Эдди.

– Просто меня раздирает любопытство. Я уверена, ты многое не рассказала мне о нем. Почему он не пытается встретиться с Джон-Джоном? Он его отец, это же естественно, – она ладошкой зажала рот. – Черт подери! Поняла! Наконец-то!

– Что поняла? – неловко спросила Рафаэлла.

– Наверное, ты считаешь меня идиоткой!

– Не всегда, – сухо прокомментировала Рафаэлла и потянулась за сигаретой, хотя обещала Луизу бросить курить.

– Эдди, – полушепотом сказала Одиль, – не отец Джон-Джона? Рафаэллу бросило в краску, и она бросила на Одиль ледяной взгляд.

– Никогда не говори об этом!

– Но ведь это правда? – настаивала Одиль. – Я уверена. Не надо соглашаться или отрицать. Мне все сказало твое лицо, – она изумленно покачала головой. – Джон-Джон совсем не похож на Эдди. Не могу понять, как я раньше не догадалась.

– Если ты скажешь об этом кому-нибудь, я никогда не буду с тобой разговаривать, – предупредила Рафаэлла.

Голубые глаза Одиль стали серьезными. Она взяла подругу за руку.

– Мы ведь почти родные сестры, – искренне сказала она. – Ты можешь рассказывать мне все, и я обещаю навсегда сохранить твой секрет.

Какое счастье, что можно наконец-то открыться Одиль. После стольких лет молчания Рафаэлла выложила все. О ночи, проведенной с Крисом Фениксом в лимузине, об избиениях и лжи Эдди, о том, как она обнаружила, что он гомосексуалист. Она даже рассказала Одиль, что Луиз женат.

Одиль молча слушала, а когда Рафаэлла закончила, обняла подругу.

– Следовало довериться мне раньше, – констатировала она. – Может, я ничем бы и не помогла, но мы бы избили этого ублюдка, Эдди.

– Это не его вина. Я заставила его жениться на себе.

– Прислушайся к себе. Ты все время оправдываешь людей. Пора научиться быть жестокой.

– Это приказ?

– Можешь считать, что так. И пожалуйста, не очень увлекайся Луизом, этим субъектом.

– Он не субъект, Одиль, – поправила Рафаэлла. – Это добрый и заботливый мужчина, которого я очень люблю.

Одиль цинично подняла брови:

– Не забывай, я видела его фотографию на обложке альбома. Он хорош собой, сексуален и женат. Будь осторожна, я не хочу, чтобы ты опять попала в какую-нибудь историю.

Рафаэлла рассмеялась:

– Тебе нужно познакомиться с ним.

– Я собираюсь это сделать и дам указание Руперту. Этим летом мы не поедем на юг Франции. Мы возвращаемся в Рио. Не могу дождаться, так хочу увидеть тебя на концерте!

Рафаэлле хватило двух недель, проведенных с семьей. Все они прекрасные, но надоедливые. Мать относилась к ней, как к подростку, а Руперт сводил с ума своими подколками.

Она привыкла к независимости, а кроме того, страшно скучала по Луизу. Проведя две недели у бабушки, Джон-Джон хотел вернуться к друзьям. Прощание в аэропорту было ужасным. Но когда они с Джон-Джоном очутились в самолете, стало значительно легче.

– Вами интересуется Маркус Ситроэн, – взволнованно сказал Тинто, бегая по своему кабинету.

– Кто? – холодно спросила Рафаэлла, хотя прекрасно знала Маркуса Ситроэна. Разве она когда-нибудь сможет забыть его?

Маркус Ситроэн – владелец компании «Блю кадиллак рекордз» в Америке, – сказал Тинто, подпрыгивая от радости. Это лучшая компания грамзаписи.

– Я думала, речь идет о производстве автомобилей, – без интереса ответила Рафаэлла.

Луиз вопросительно посмотрел на нее.

– Он приедет на карнавал. Он делает это каждый год, – продолжил Тинто.

– Хорошо, – пробормотала она.

– Он хочет встретиться.

– Мы с ним повидаемся, – решил Луиз. – Пора подумать об американском рынке.

Тинто прочистил горло и неловко заерзал:

– Не знаю, как сказать это, но лучше выложить правду. Он хочет встретиться только с Рафаэллой. «Блю кадилак» не интересует дуэт.

– Тогда это все решает, – заявила Рафаэлла. – Пусть ищет кого-нибудь другого.

– Рафаэлла… – начал Тинто.

– Это все, – сказала она и по-королевски махнула головой. Тинто обратился за поддержкой к Луизу, но тот только передернул плечами.

– На сегодня все? – быстро спросила она. – А то мы собирались искупаться. Может, возьмешь выходной и поедешь с нами, Тинто?

Розочарованный менеджер покачал головой.

Держась за руки, они ушли из кабинета и направились к красной спортивной машине Луиза, которую Рафаэлла подарила ему на двадцатишестилетие.

Прохожие пялились на них, эта пара была знаменита. Для простых людей они олицетворяли юность, красоту и успех.

Какая-то секретарша скромно попросила у Луиза автограф, она протянула журнал с его фотографией.

Луиз улыбнулся и спросил ее имя.

Рафаэлла заметила, что девушка покраснела и смотрит на Луиза как на короля.

– Этой даме нужно твое тело, – игриво пробормотала она, когда они отошли.

– Но оно занято, любимая.

– Я-то это знаю!

В общем, они не поехали купаться. Вернулись домой и весь день занимались любовью. Джон-Джон уехал на выходные, так что в ночь с пятницы на субботу им никто не мешал, Рафаэлла проснулась рано, решила удивить Луиза и приготовить завтрак. Готовить она не умела, но могла сделать яичницу с помидорами и беконом.

В огромной майке, с заплетенными в косу волосами, тихо напевая, она принялась за работу на кухне.

Луиз всегда спал голый. Так он и вошел, тело было мускулистым и загорелым, а волосы растрепались.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Он обнял ее сзади, и руки оказались под майкой.

Яичница была забыта. Зачем еда, если они любят друг друга?

– Мистер Манделла?

Голос звучал как бы издалека.

– Мистер Манделла, вы меня слышите?

Что за глупый вопрос. Бобби мог только слушать. Он лежал в больничной кровати, забинтованный с головы до ног, как цыпленок, которого вот-вот должны поджарить. Повязка прикрывала даже глаза. Ему больше не кололи морфий, и Бобби чувствовал постоянную боль.

– Мистер Манделла, – серьезно спросил врач. – Вы видите меня?

– Увижу, когда вы снимите эти проклятые бинты, – пробормотал он.

– Мы их сняли, – сказал врач. – Вы видите меня? Или нет? Видите… Видите… Видите…