копившаяся ненависть в рабочих слободах наслоилась распространяющуюся заразу и пренебрежение властей, выплеснулась наружу. В моей реальности мятеж случился позже, но здесь всё заполыхало в марте. Испуганный и озлобленный народ бил всех подряд, самые умные пробовали бежать из города. Несколько стычек переросли в самые настоящие столкновения с солдатами. С учётом того, что губернатор и большая часть администрации заранее сбежали из города, то хаос только нарастал. У власти хотя бы хватило ума перекрыть основные выезды из города кордонами. С другой стороны, куда податься обычному городскому жителю? На дворе ранняя весна, работы в деревнях нет, а собственных запасов продовольствия недостаточно.

В принципе, всё примерно соответствовало ходу бунта в моей реальности, только начался он гораздо раньше. Прорывы части толпы восставших были отбиты. При этом врачи госпиталя постоянно работали в заражённых районах и их почти не трогали. Проводилось опрыскивание и окуривание домов. Была какая-то негласная договорённость не трогать чумных докторов и людей, вывозящих трупы. Но после инцидента с Боголюбской иконой Божией Матери события понеслись вскачь. Объяснить тёмной и неграмотной публике, что запрет на посещение и молитвам перед святыней — это попытка остановить распространение заразы, было бесполезно. Поначалу досталось и врачам, но потом народ просто перестал обращать внимание на людей в странных костюмах и обходил их стороной.

В таком напряжённом состоянии прошло несколько дней. Мне на самом деле было плевать на творящиеся в городе беспорядки. Если всякое быдло считает нужным пренебрегать рекомендациями врачей, а бежит массово целовать икону, распространяя эпидемию, то это их выбор. У нас с ближниками была своя задача. Отбив несколько атак толп всякой мрази, пытавшейся перебраться в Лефортово, мы перенесли свои действия в центр. Нам был интересен особняк на Воздвиженке, где окопался Уваров, не успевший покинуть город.

Мудрить не стали. Оделись в одежду чумных докторов, снарядили телегу, где спрятали оружие. Выдвинулись ближе к вечеру, переправившись с ещё несколькими телегами. Лёд вроде держит нагрузку, но скоро начнётся потепление и этот путь в город будет перекрыт. Дорога была сложная. Сначала весьма неспокойные районы, а затем центр и особняки рядом с Кремлём. Здесь хватало войск и личной охраны аристократии. Толпа бесчинствовала рядом на Варварке, но далее её не пустили. Чем мне нравится нынешнее время, так это своей наивностью. Никакой жёсткой проверки бумаг, да и вообще к нам боялись подходить. До объекта, где нас ждал человек Пахома, мы добрались часа за два. Хотя пару раз нас попытались остановить не в меру ретивые солдаты, но удалось отбрехаться. Недалеко от объекта встретили нашего информатора.

— Дык в доме остался Уваров с товарищем и два денщика. Остальные просто дворня бою не обученная. Большая часть благородной публики отбыла, как только узнали о бунте и заразе. Но молодой Уваров прибыл только три дня тому, так и ещё не знает, чего творится за околицей. Сначала выпивали они со вторым офицером, а сейчас уже и поздно. Решили в доме отсидеться, благо запасов хватает.

— Как думаешь, Пахом, — спрашиваю ближника, когда сторож отошёл, получив заслуженную награду. — Сможем взять дом без шума?

— Дело оно нехитрое. Только ждут они нападения, да и заставы по всем улицам. Если чего почуют, то солдаты сбегутся. А супротив сотни служивых даже мы не выдюжим.

Быстро прикидываю расклады. В принципе вариантов не так уж и много. Либо брать Уварова дома или подловить на улице. Второй вариант бессмысленный, так как вся московская знать, не успевшая сбежать, окопалась в своих особняках. Там и стены крепче, заодно охраны с запасами хватает. Значит, будем брать в ножи, другого способа я не вижу.

Если бы не человек Пахома, то мы не нашли нужный нам дом. Тем более что нам нужен был чёрный ход, откуда планировалась атака. Не знаю, чем промышлял ранее наш проводник, но замок калитки для слуг он открыл без всякого шума. Денег я ему отсыпал немало, поэтому работал Гришка на совесть. Да и не было у него уже дороги назад. Убийство гвардейца из знатного рода не простят и будут искать. Другой вопрос если сделать всё грамотно и не оставить свидетелей, то можно незаметно исчезнуть. Баб и детей я настрого приказал не трогать, да и мужиков просто так убивать незачем.

Поразила наивность хозяев дома. Задняя дверь была просто закрыта, но особо не охранялась. В дом мы зашли быстро, освещали путь одной лампой и передвигались максимально тихо. В комнате служанок, какая-то девка, услышавшая шаги, попыталась предупредить криком об опасности, но сразу получила удар дубиной по голове. Остальных тёток с тремя детьми мы быстро связали и заткнули рты кляпами. Не хотелось брать грех на душу, и так случайно убили излишне активную деваху. В таком порядке мы и двигались по дому, благо Гриша знал расположение комнат и описал нам диспозицию. Мужики спали крепче баб и взяты были тёпленькими, без всякого шума. В итоге остался денщик во дворе и два офицера в своих комнатах. Второго денщика, мощно храпящего и исторгающего жуткий перегар, упаковали в его каморке. Пахом взял на себя денщика-охранника, а мы подошли к комнатам дворян.

Решили, что Уварова буду брать я, так как нужно сказать ему пару слов перед смертью. А второго офицера должны были упокоить братья. Другого выхода не было, такой свидетель нам не нужен. В принципе всё получилось более-менее по плану, только клиент братьев проснулся и попытался оказать сопротивление. Семён Уваров сладко почивал, оно и немудрено. Три пустых бутылки вина на столике, какие-то остатки закуски и аппетитная девка под боком. Я бы тоже забыл обо всём, благо охраны хватает. Бью ублюдка по голове и зажимаю рот девахе. Хотя уже нет никакого смысла соблюдать тишину, но всякое бывает.

Зажигаю свечу, стоящую на столе, чтобы рассмотреть всё получше. Вижу испуганные глаза и практически детское лицо. Но оно не должно никого обманывать. Сразу приходит подсказка от братика, что девахе хорошо за двадцать и мразь она редкостная. Из дворовых девок усадьбы Уваровых, которая сначала грела постель старшего помещика и была передана его сыну. Издевалась она над Дёмкой и его сестрой сильнее всех. Может, и она намекнула офицеру про красивую девчонку, которая наверняка не против потешить похоть своего барчука. К голове сразу прилила кровь и нервно заскакал шарик.

— Дёмушка, так это ты? — такой голос на фоне телодвижений прелестницы собьёт с панталыку кого угодно. — А я так перепугалась. Думаю, кто же напал на этого поганого Уварова.

Удар кинжалом в сердце избавил меня от выслушивания