Ее голос вывел Алека из оцепенения.

– Да. – Он с неохотой повернулся, чтобы уйти. – Я с вами свяжусь.

Алек заехал к Оливии, чтобы забрать Лэйси. Он видел, как они обнялись на крыльце, и это затянувшееся объятие заставило его почувствовать себя странно лишним.

– Спасибо, Оливия, – Лэйси подхватила свою сумку и направилась к «Бронко».

Алек улыбнулся Оливии:

– Я тоже тебе благодарен. От Пола есть известия?

Она покачала головой:

– Я была очень рада, что Лэйси осталась у меня.

Алек сел за руль, машина выехала на дорогу. Лэйси нажимала на кнопки приемника, пока не нашла оглушающую какофонию.

– Хорошо провела время? – поинтересовался Алек.

– Угу. – Лэйси постукивала ладонями по бедрам в такт музыке, и Алек заметил на ее руке часы.

Он коснулся запястья дочери.

– Это что такое?

Она подняла руку, любуясь блестящим циферблатом.

– Оливия мне купила. Я должна звонить ей в полночь, если я не дома.

– Зачем это? – нахмурился Алек.

– Просто чтобы сказать ей, что со мной все в порядке.

– Чушь какая-то! Ты же ее разбудишь.

– Это было ее условие. – Лэйси заговорила громче. – Она сказала, что купит мне часы, если я соглашусь ей звонить.

– С чего вдруг тебе захотелось иметь часы? Ты прекрасно без них обходилась.

– Ты же носишь часы. Что в этом такого?

Алеку не хотелось спорить с дочерью. Через несколько минут они войдут в дом и ощутят отсутствие Клая. Он поднял ее руку, рассмотрел часы.

– Они тебе идут, – примирительно заметил Алек.

– Что бы это значило? – Лэйси вырвала руку, насупилась, забрала сумку с заднего сиденья и вышла из машины. Она первой поднялась по ступенькам.

– Лэйси! – окликнул ее Алек.

Она развернулась и обожгла его ненавидящим взглядом.

– Мне нравится, что ты теперь носишь часы, только это я и хотел сказать. – Он посмотрел на девочку поверх крыши машины. – Мы остались с тобой вдвоем. Давай не будем начинать на плохой ноте.

– Ты сам начал. Я была вполне счастлива, слушая радио. Это тебе захотелось поговорить. – Лэйси развернулась и ушла в дом.

В девять часов Алек позвонил Оливии из кабинета, слишком раздосадованный ее поведением, чтобы ждать до половины одиннадцатого.

– Покупка часов меня огорчила.

– Они дешевые.

– Дело не в деньгах. – Алек сделал паузу. – Да и не в часах тоже. Ты попросила Лэйси звонить тебе в полночь. Это лишнее. Я сам могу позаботиться о ней, Оливия.

Она ответила не сразу.

– Ей нужны некоторые… рамки, Алек. Лэйси необходимо знать, что ты интересуешься ее жизнью, хочешь знать, где она и чем занимается.

Он покачал головой, будто Оливия могла его видеть.

– Я понимаю, что уклад в нашем доме мог показаться тебе странным, но я не собираюсь его менять. Если я начну менять правила сейчас, Лэйси от меня сбежит. Ей необходимы прежние правила, такие, какими они были при Анни.

– Какие правила? Вы позволяли девочке делать все, что заблагорассудится. Она же еще ребенок, Алек. Ей нужны родители.

– И ты решила сыграть роль матери? Ты провела с ней совсем мало времени, Оливия. И это не сделало тебя матерью Лэйси.

Оливия молчала, и Алек зажмурился, мгновенно пожалев о своих словах. Он понял, что ревнует дочь к Оливии, ревнует к их дружеским отношениям.

– Я кладу трубку, – предупредила Оливия.

– Оливия, я…

– Давай просто закончим на этом разговор, хорошо? Всего хорошего.

Лэйси звонила Оливии четыре раза подряд, дважды из дома, дважды откуда-то еще. Оливия просыпалась, когда звонил телефон. Голова у нее кружилась, ее немного подташнивало, но она не собиралась отменять выдвинутое Лэйси условие.

– Отец сказал, что я не обязана тебе звонить, – огорошила ее Лэйси в первую же ночь. Она была у подруги, и Оливия слышала смех и громкую музыку.

– Что ж, он прав, – согласилась Оливия. – Ты не обязана, но мне бы хотелось, чтобы ты звонила, иначе я буду за тебя волноваться.

– Хорошо, – легко согласилась Лэйси. – Буду звонить.

Алек звонил Оливии пару раз после того спора о часах, просил прощения за то, что взорвался, и Оливия его простила. Но эта размолвка отразилась на их отношениях, и Оливия больше не чувствовала прежней близости к нему. И была этому рада.

На пятую ночь Оливия автоматически проснулась в полночь, схватилась за трубку телефона и тут сообразила, что он не звонил. Возможно, Лэйси осталась дома, заснула и теперь спокойно спит в своей постели. Оливия смотрела, как сменяют друг друга зеленые цифры на электронном будильнике.

Наконец в половине первого раздался звонок. Оливия подняла трубку и услышала, что Лэйси плачет и что-то бормочет.

– Мне кажется, ты слишком много выпила, Лэйси, – упрекнула девочку Оливия.

Лэйси какое-то время только всхлипывала в трубку. Потом сказала:

– Мне страшно.

– Что случилось?

Лэйси снова помолчала, пытаясь справиться с собой.

– У меня не было месячных.

– И большая задержка?

– Я не уверена. Я не помню.

– Где ты сейчас, Лэйси? Я за тобой приеду.

Девочка не стала возражать, дала Оливии адрес и путаные указания, как найти дом недалеко от Киссривер, и сказала, что будет ждать на крыльце.

Дорога была пустынной, и Оливия обрадовалась, когда увидела впереди свет маяка. Она вела машину медленно, зная, что лошади в любой момент могут выскочить на шоссе. Доехав до перекрестка, о котором говорила Лэйси, Оливия свернула на утрамбованную песчаную дорогу, молясь о том, чтобы машина не увязла. Ей только не хватало застрять здесь среди ночи.

Лэйси не слишком четко описала дорогу, но через несколько ярдов Оливия услышала музыку. Она поехала на звук и оказалась перед небольшим белым домом. На бетонной ступеньке крыльца одиноко сидела Лэйси. Когда Оливия свернула на заросшую травой подъездную дорожку, девочка встала и неуверенно пошла к машине.

Оливия распахнула ей дверцу. Лэйси пошатывалась, от ее одежды пахло табаком и спиртным. Она сумела сесть в машину только с третьей попытки и, оказавшись на сиденье, тут же закрыла глаза и откинулась на спинку.

Оливия нагнулась к ней, чтобы застегнуть ремень безопасности.

– Ты пила что-нибудь еще, кроме пива? – спросила она.

– Hе-а.