Его домик прятался в густой зелени фруктовых деревьев, в стороне от дороги. А дорога-то вела к го роду, где, кажется, сидел местный князек или даже король – Белокурая Бестия не помнил. Его наставник жил в небольшом доме, очень скромном, хотя он мог бы быть очень богат. Одно его желание – и к нему ездили бы самые знатные ученики, платили бы ему большие деньги. Но он не хотел. Он учил лишь тех, кто ему понравился.

И сейчас Мэл увидел его во дворе – старик колол дрова. Рядом с ним вертелся какой-то паренек не старше пятнадцати лет, а в стороне полногрудая женщина кормила кур. Взглянув на нее, ликвидатор ус покоился – мужчине было бы не под силу справиться с ребенком, но у женщин это в крови. Женщина сможет помочь ему. Старик увидел Мэла и опустил топор, глубоко вонзившийся в пень. Выпрямился, вытирая руки о штаны. Он был невысок, сух и сед, при взгляде на него нельзя было поверить, что он с легкостью опрокинет на землю такого верзилу, как Мэлокайн. Но факт оставался фактом.

– Привет, Белокурая Бестия. Жив все-таки. Не думал, что увижу тебя после разгрома Ордена, говорят, всех убили. До меня добрались некоторые из твоих ребят. Они сказали, что ты остался их прикрывать. Но ты жив. Я рад этому. – Он обнял Мэла одной рукой, чтоб не смять сверток с ребенком.

– Я тоже рад снова тебя видеть. Но, к сожалению, я тут ненадолго. У меня одно дело…

– Догадываюсь. – Старик кивнул на конверт из одеяла.

– Да. – Смущаясь, Мэлокайн протянул ему ребенка. – Это малыш… Сын моей… моей сестры. Ему нельзя оставаться там, где он родился, нельзя быть с мамой. Я хочу, чтоб малыш рос у тебя. И если ты согласишься, я уверен, из него вырастет достойный человек. Хороший человек и стоящий воин. Я… прошу тебя.

Помедлив, старик взял ребенка.

– Ладно. Говоришь, не может оставаться там, где родился? Я спрячу его. И выращу. Обещаю. У меня еще хватит сил воспитать из мальчишки мужчину. Моего наследника.

Мэл кивнул.

– Спасибо, учитель.

– Останься, выпей настойки, отдохни.

– Нет, я должен идти. Чтоб не хватились, не выследили… Да и дела…

– Понимаю. Ну что ж. – Теперь наставник обнял своего бывшего ученика одной рукой, потому что другая была занята ребенком. Мэлокайн спустил с плеч и пристроил на траве рюкзак, набитый детскими вещами. – Доброго пути. Не волнуйся, мы здесь позаботимся о ребенке.

– До встречи. – Мэлокайн кивнул и повернулся спиной. Ему нужно было добраться до врат, ждущих его обратно. У него не хватило бы сил открыть их во второй раз. Он прибавил шагу, чтоб успеть войти в телепорт прежде, чем он закроется из-за недостатка энергии.

Он нырнул в них в последний момент, и бледное бесцветное сияние превратилось в острую вспышку, которая тут же пропала. Старик с живым свертком в руках смотрел ему вслед. Когда врата закрылись, он повернулся к подошедшей женщине и передал ей младенца. Она захлопотала, как каждая женщина над грудничком, потащила к крыльцу, распеленала на ступеньке, чтоб проверить – не промочил ли ребенок пеленки, все ли с ним в порядке. Распеленывая, она уверяла седоголового воина, что они легко справятся с малышом, а сама цвела.

– Ну как там мальчишка? – спросил он, все еще глядя вслед своему бывшему ученику, которого уже и не надеялся увидеть снова.

Женщина развернула мокрый подгузник и подняла на старика изумленные глаза.

– Мастер… Это не мальчик. Это девочка…

Моргана приехала в дом нового отца через два месяца после родов – тихая, очень молчаливая, но несомненно здоровая. Когда Мэлокайн смотрел ей в глаза, он не просто чувствовал – он видел, что она его понимает. Молодая женщина была грустной, но ни на что не жаловалась. В ее глазах Мэлокайну чудился укор, но лишь в самом начале. Она удивительно спокойно приняла весть о смерти своих детей, прошептала: «Я так и думала, что этим закончится» и больше не стала об этом говорить.

Он забрал ее из больницы сам, а до того в течение месяца – с тех пор как она пришла в себя и стала понимать, что происходит вокруг нее – навещал жену каждый день. Они гуляли по аллеям парка, то он слушал ее, то она – его. Мэлокайн не говорил ей ни слова о том, что узнал. Он забросил работу, не отвечал на звонки того Блюстителя Закона, который всегда передавал ему списки, даже домой не являлся – снял номер в гостинице при больничном комплексе и жил там. Каждое утро, выходя с чашкой кофе на балкончик, он видел окна неврологического отделения клиники и помнил, что за одним из них сейчас просыпается она.

Моргана охотно согласилась поехать с ним в дом его отца. Она вообще охотно соглашалась на все, что он предлагал. В какой-то момент он заметил, что ее тонкие маленькие пальчики лежат в его огромной ладони. Теперь он уже мог в полной мере оценить ее самоотверженность. Он ласково сжал их, не оборачиваясь, но посмотреть на Моргану не смог – ведь ей еще предстояло услышать об их родственной связи, и как она отреагирует тогда – даже представить не возможно.

В пути оба не сказали почти ни слова, но Мэлокайну все казалось, что они ведут безмолвный разговор. Украдкой поглядывая на бледное, но умиротворенное лицо Морганы, ликвидатор думал, что Руин, без сомнения, был прав. Если мать после родов не взяла детей на руки и не видела их потом, она и не чувствует, что стала матерью. Лишь ощущение теплого и живого тела в руках может пробудить любовь к этому беспомощному комочку, дрожащему от холода и требующему заботы.

А после родов Моргана была не в себе. За месяц тяжелой болезни если не ее душа, то ее тело успело забыть о младенцах, которых она девять месяцев носила под сердцем. Известие о смерти малышей она восприняла почти равнодушно – ведь они уже умерли в ее сознании, вместе с крупицами памяти. Потом память возродилась, возродился и разум. А дети – нет. Лечение в клинике сгладило из ее памяти те воспоминания, которые теперь могли убить несчастную Моргану. И она была спокойна.

В доме Мэльдора собрались все – Дебора, которая на этот раз отказалась от салона красоты ради встречи с детьми, Руин, Серина, даже Дэйн – его все-таки смогли отыскать в лабиринте провальского замка, и Киан отправил подростка на Белую сторону. Поймали его в химической лаборатории, Киан отказался рассказывать, что Дэйн успел натворить, но, судя по его лицу, немало. Младшему сыну Деборы уже успели сделать анализ крови, и подтвердилось, что он также является сыном трех родителей, как и его старший брат, Руин. Моргане генетический анализ пока не делали, но в клинике сделали анализ на клановый типаж, и результат был все тот же – семьдесят восемь процентов.

Моргана довольно легко восприняла известие, что теперь у нее есть еще один отец и что она представительница одного из центристских кланов. Она улыбнулась Мэльдору, а потом и матери, и пожелала им счастья. Только Деборе она позволила себя обнять, и мать расплакалась на плече у дочери, вспоминая о тех тяготах, которые пришлось перенести несчастной дочке. Принцесса утешала ее как могла.