Разглядев в зеркале заднего вида, кто это, поняла, что дело плохо. А Потоцкий, затянув потуже удавку, прошипел:

— Ну что, сука, попалась? Пора ответить за все! Заводи мотор и двигай вперед. Я буду говорить, куда поворачивать. И не вздумай рыпаться, задушу прямо здесь. Мне терять нечего…

Пришлось подчиниться. Нужно было выиграть время и оценить обстановку. А потом уже пытаться освободиться. Умирать я не собиралась. Только не сейчас! В моей жизни наконец появилась достойная цель — быть счастливой. Рядом с Владом она больше не казалась невозможной. А еще он просил меня не рисковать. Хорошо, что я не успела дать обещание. Выполнить его теперь вряд ли получится. Выезжая из двора, я бросила несколько быстрых взглядов в зеркало, рассматривая мужчину на заднем сиденье.

Выглядел он плохо. И дело было даже не в ранах и синяках, украшавших его лицо и шею. А в бешеном, полубезумном взгляде и остекленевших глазах. Не хотелось думать, что успел сделать с ним губернатор, выбивая информацию о флешке. И как это отразилось на его психике. И нет, вины я за собой не чувствовала. Этот урод поспособствовал похищению Дениски. В том числе из-за него я оказалась на ринге. А еще догадывалась, как поступил бы сам Потоцкий с Оксаной Буховецкой и ее братом. Они ведь тоже не знали, где флешка. Но вырваться из его рук живыми и здоровыми им бы это не помогло. А сейчас вырваться предстоит мне. Надо только поймать шанс. И в этот момент напряженную тишину разорвал звук моего телефона.

Глава 83

Я скосила глаза на экран, это был Влад. Потоцкий вздрогнул и тоже уставился на телефон. Но давление на мое горло не ослабил, крепко держа веревку. Наоборот, затянул еще сильнее.

— Надо ответить… — прохрипела я. — Он не успокоится… — Это была единственная возможность предупредить Влада. И я мысленно уговаривала Потоцкого, чтобы разрешил. Телефон продолжал трезвонить, и лицо мужчины скривилось от ненависти.

— Ответь, — выплюнул он. — Только без глупостей, тварь! А то так легко не сдохнешь. Впрочем, ты в любом случае легко не сдохнешь. Уж это я тебе обещаю. И любовник твой очень скоро за тобой отправится. Вон как торопится. Не будешь долго скучать одна.

Пропуская мимо ушей этот поток брани, я потянулась к трубке. От чего удавка глубже врезалась в шею, опалив ее словно огнем.

— Отпусти… не смогу говорить… — еле выдавила я. И Потоцкий немного ослабил давление, но тут же уперся в правый бок пистолетом. Я прокашлялась и ответила на звонок.

— Ты где? — сразу же уточнил Влад. — Доехала уже?

— Нет еще… — ответила хрипло. Старалась не произносить длинных фраз. Горло пересохло и сильно болело, очень хотелось выпить чего-нибудь горячего. Поймала в зеркале напряженный взгляд Потоцкого и добавила: — Заеду к старому другу… как и обещала. Узнаю, почему исчез с радаров. И потом домой.

Несколько секунд в трубке стояла тишина. А дальше Влад заговорил, все тем же спокойным тоном, ничего не уточняя. Было непонятно, уловил ли он мой сигнал.

— Хорошо. Приеду, как только освобожусь, — еще одна недолгая пауза, и Влад вдруг с нажимом произнес: — Алена, я… собирался сказать тебе, глядя в глаза. Но больше не хочу держать в себе. Я люблю тебя… Помни это!

Сердце резко ускорило ритм. Мне вдруг нестерпимо захотелось ответить ему тем же. Возможно, это даже не будет ложью. Я просто не успела еще разобраться в себе, осознать до конца. Так стремительно все менялось. Вот только не знала, есть ли шансы выбраться сегодня живой. Не стоит Владу слышать от меня о любви, так будет легче принять мою смерть. И я промолчала. А он подождал еще немного и произнес:

— Ладно, после поговорим. Мне пора, — и отключился.

Потоцкий снова натянул удавку, вырвал мобильник у меня из рук и выкинул в окно. Оставалось лишь мысленно усмехнуться. Не везет мне в последнее время с телефонами. Только голову занимало совсем другое. Я не успела уточнить у Влада, но была уверена, что и на новый сотовый он установил программу слежения. Во всяком случае вечером долго ковырялся в нем, объясняя это настройкой приложений. Тогда я решила не возражать. По крайней мере, не сразу после того, как эта штука помогла ему меня найти. Но сейчас мой телефон остался на обочине, а вместе с ним и бесполезный теперь маячок. Мои шансы на выживание уменьшались прямо на глазах.

— На повороте направо, — скомандовал Потоцкий и мерзко оскалился: — Даже не представляешь, что я для тебя приготовил. Подыхать будешь долго. Успеешь прочувствовать все, до последнего вздоха.

Слушая его, я понимала только одно. Нельзя позволить ему привезти меня туда, куда собирается. Он явно готовился, и на месте уже может не представиться возможности сбежать. Спасать себя надо сейчас, пока мы едем. Только выбрать удачный момент. Я пристегнута, а Потоцкий нет. Это и есть мой шанс. Но не в центре города, где вокруг полно машин, и обязательно пострадают случайные люди. Уезжать слишком далеко тоже опасно. Не стоит оставаться с этим сумасшедшим наедине. Отключив остальные ощущения, я сосредоточилась исключительно на дороге, тщательно выбирая, где устроить аварию. Да, с удавкой на горле — это риск. Могу сломать себе шею. Но без риска, похоже, не обойтись. А машина у отца хорошая. Тут даже подушки безопасности есть.

Проехав еще какое-то время, поняла, что дальше тянуть нельзя. Я не знаю маршрут. В любой момент можем свернуть на какой-нибудь пустырь. А у меня на них уже аллергия. Дорога вокруг не очень оживленная. Прохожие тоже есть, вызовут и ментов, и скорую. Впереди показалась остановка автобусов, а метров за десять до нее фонарный столб. Возможно, он станет конечной точкой моего маршрута. Здесь, на Земле. Потоцкий сидит сзади меня, подставлять придется этот бок. Мне тоже достанется. До сих пор я ехала слишком медленно. Во-первых, давала Владу время. Во-вторых, веревка на шее — не самый удобный и безопасный способ вождения. Но сейчас добавила газа. Если удар будет слишком слабым, урода за моей спиной не заденет.

Столб стремительно приближался. Я сгруппировалась и резко вывернула руль. Автомобиль со всей скорости впечатался в стальную колонну и обернулся вокруг него, издавая жуткий скрежет. Подушки безопасности сработали и спереди, и с боку. Возможно, это спасло мне жизнь. Хотя головой о треснувшее стекло я все-таки