— Нам нужен хороший пасующий для центрального нападающего, — буркнул Бентон. — Пол, я ведь просил тебя, перед тем как давать работу тому студенту, выяснить, годится ли он для того, чтобы вечерами по вторникам играть в нашей команде. Ты сказал, что это не проблема. Ну, и где был этот малый в тот вторник?

Дряблый с виду, отнюдь не похожий на человека, находящегося в хорошей спортивной форме, Бентон тем не менее не пропускал ни одной игры. Пол частенько рассказывал жене о том, как Бентон, пыхтя, носится по полю, стараясь перехватить мяч. Это ему удавалось: игроки команд других фирм прекрасно знали, что если Бентон появился на поле, мяч скоро окажется у него. Чему не стоило удивляться: кто из сотрудников решился бы увести мяч из-под носа у старшего партнера?

— Его послали в суд графства Ист-Оранж, — ответил Пол. — Нужно было закрыть пятнадцать лотов. Он позвонил оттуда и сказал, что это дело надо проталкивать.

— Не сомневаюсь, Пол, ты не допустишь, чтобы подобное повторилось, — сухо сказал Бентон. Пол покраснел. Барбара знала: устраиваясь на работу в эту фирму, он никак не думал, что ему придется раздобывать для компании игроков. Но в нынешнем статусе ему оставалось лишь принимать и выполнять распоряжения руководства.

К счастью, воцарившееся за столом молчание было нарушено мистером Джеймсом — человеком, к которому никому и никогда не приходило в голову обратиться просто по имени. Он держался прямо, словно с шомполом в хребте, и несмотря на красное с прожилками лицо казался прекрасно сохранившимся для своего почтенного возраста. В юридических кругах города шутливо поговаривали, что Джеймс попросту заспиртовался благодаря неумеренному потреблению бренди, но у него и по сей день оставалась собственная преданная клиентура, состоявшая из людей старшего поколения. Они обращались к нему не столько из-за его юридических познаний, сколько в силу того, что предпочитали иметь дело со сверстником. В большинстве своем такие клиенты являлись для того, чтобы в очередной раз просмотреть старое завещание или договор о ежегодной ренте, а потом оставались поболтать со стариной Джеймсом о том о сем. К сожалению младших партнеров, мистер Джеймс никогда не брал с постоянных клиентов деньги за время, потраченное на такого рода беседы. В промежутках между подобными визитами он, как правило, сидел за пустым столом и бросал скомканные бумажки в специально поставленную в другом конце кабинета мусорную корзину. Пол как-то поделился с Барбарой предположением, что общее помешательство на спорте началось в компании именно с него.

Мистер Джеймс поддержал единственный юридический вопрос, поднятый за столом:

— Так это дело уладилось?

— Какое?

— Ну то, с пятнадцатью лотами в Ист-Оранж.

— Да, мистер Джеймс.

— Молодец, Пол, — похвалил мистер Джеймс с преувеличенным воодушевлением, с каким всегда выслушивал устраивавшую его информацию.

— А кто играет в следующий вторник? — Бентон не собирался откладывать разговор о матче.

— «Миллер, Олсен и Трипот», сэр, — ответил Пол.

— Несколько лет назад наши с ними интересы пересеклись в связи с одним серьезным делом, касавшимся большого земельного владения. Речь шла о толковании завещания. Помнится, тогда Миллер позвонил мне и сказал, что его клиент согласен на мировую. Я, конечно, сразу смекнул, что раз так, значит, моя позиция сильнее, чем мне думалось. Пошел в библиотеку, поднял старые схожие дела и сообразил, в чем мое преимущество. Так выходит, старина Миллер будет во вторник играть в футбол.

— Нет, сэр, команда его фирмы будет играть с нашей, но сам мистер Миллер в матче не участвует, — отозвался Пол, деликатно умолчав насчет того, что Миллер уже не работает в компании, поскольку по ее уставу в шестьдесят пять лет всех, даже управляющих партнеров, отправляли на пенсию. Младшие партнеры, бывая на обедах у Барбары, порой намекали, что не худо бы спровадить в отставку и мистера Джеймса. Они считали его познания устаревшими, а самого его впадающим в старческий маразм и неспособным вести дела, хотя подобные высказывания звучали лишь в завуалированной форме и, разумеется, в его отсутствие.

Явно обрадовавшись тому, что Джеймс поддержал разговор о футболе, Бентон подхватил:

— Мы можем обставить «Миллера, Олсена и Трипота». Мы обыграли их два года назад, обыграем и сейчас. Ты уж только побеспокойся, чтобы твой студент вышел на поле, Пол.

— Если мы выиграем… я хотел сказать, когда мы выиграем, — тут же поправился Коллинз, — мы получим и первое место в лиге. Это вопрос, не подлежащий апелляции. — У него имелась привычка вворачивать юридические термины в разговорах, не имевших к юриспруденции ни малейшего отношения. — Где устроим банкет по поводу победы, у Мариотта или в моем клубе? Что скажете, джентльмены?

Барбара почувствовала облегчение оттого, что он не предложил ее квартиру.

— В прошлом месяце твой клуб не порадовал нас хорошей кухней, — высказался за всех Бентон. — Закажем обед у Мариотта.

Решив для себя жизненно важный вопрос о месте празднования еще не одержанной победы, джентльмены впали в благодушное настроение и решили проявить галантность, уделив внимание своим женам.

— А моя Маргарет собирается посещать занятия в университете, — заявил Бентон, по-хозяйски положив руку на спинку стула жены.

— Маргарет, ну-ка расскажи нам об этом, — попросил мистер Джеймс.

— Я буду посещать литературный семинар, — пояснила оказавшаяся в центре внимания жена старшего партнера. — Учиться сочинять книжки. Меня выбрали.

— Молодчина, Маргарет! — По всей видимости для мистера Джеймса этой информации было более чем достаточно.

— Пожалуйста, расскажи побольше, это ведь, наверное, так интересно, — попросила Карен Коллинз, весьма привлекательная брюнетка, очень подходящая пара для своего атлетически сложенного мужа.

Барбара подумала, что Карен, деятельной особе, основательно проявившей себя в волонтерской работе, не так-то просто дается участие в этих сборищах, где приходится уступать первенство напористой Маргарет.

— Джейн и Делла уже занимались по этой программе. Очень удобно, что занятия начинаются как раз после нашей обычной игры в бридж.

— А когда ты начала? — осведомилась Карен. Барбара несколько удивилась этому вопросу, поскольку обе женщины участвовали во всех общественных мероприятиях и, кажется, были наилучшим образом осведомлены обо всем, происходившем в жизни каждой из них.

— Три месяца назад. Я хожу туда два раза в неделю, как уже говорила — после бриджа.

— И это идет тебе на пользу?

Барбара удивилась еще больше, ибо для Карен было совсем нехарактерно выказывать столь явное недружелюбие — нехарактерно и небезопасно для карьеры ее мужа.

— Конечно, почему бы и нет?

— А как проходит такой семинар?

— Нам дают тему, и каждый должен написать на эту тему рассказ.