– Рыжий, очнись! Гер, ну пожалуйста! – И никакого прогресса. – Таррах тебе в глотку! – всхлипнула я. – Тамани Анти а-то Теи…

А над головой через эхо-порт уже гремит такое знакомое и ворчливое:

«Умышленное наведение запрещенного проклятия на кадета академии Герберта Дао-дво! Кадет Намина Сумеречная, за убиение кадета уплатите…»

– Ой, мамочки… – Слез я не сдержала, в два потока потекли. И я, захлебываясь ими, совсем не слышу, как кука шепчет:

– Не реви. Лучше поцелуй.

– Я его убила. Уби-и-ила… – дрожащими руками прикоснулась к лицу разведчика и жестом, полным сожаления, погладила по груди. – О милостивый боже…

– Дя не голоси ты! У вас самое главное еще впереди. Свиданий-я, ссоры, расставаний-я, споры. Учеба, тренировки, эксперименты, испытаний-я, разбирательство Бруга с Крэббас, помолвка Его Высочества, мой-я свадьба с Червем. А тут… всего-то сотнь-ня лет. Подумаешь! Одной больше одной меньше. Целуй, и он все простит. Ему теперь можно, у него жизней знаешь ско…

Она не успела договорить, а я поцеловать, просто неожиданно оказалась лежащей поверх Гера, который меня обнимает и даже по спине поглаживает. От облегчения рассмеялась сквозь слезы. Живой, милостивый боже! Я по нему шарахнула усложненным тройственным плетением проклятий, а он живой…

– Вот теперь, Сумерька, ты точно ко мне переедешь, – прохрипел метаморф, не открывая глаз. Счастливая кука исчезла, а коридор погрузился в таинственную темноту и тишину, в которой голос многоликого звучал приглушенно. – Две жизни уничтожить – это уметь надо. И да, я согласен.

– На ч-ч-что? – спросила с всхлипом.

– От твоего дара мы избавимся в первую очередь.

– А если не выйдет?

– Научимся его контролировать.

И глядя на то, как медленно открываются его глаза, как взгляд становится осознаннее, а губ касается мягкая улыбка, я поняла, что, испугавшись, как никогда раньше, готова его зацеловать.

– Не может быть! – Прочитав это желание в моих глазах, Гер наигранно изумился: – Неужели меня сейчас по-человечески отблагодарят?

– Всего лишь пожалеют, – шепнула, касаясь его губ в поцелуе, стараясь не утонуть в радостном возбуждении, прокатившемся по телу волной. Что ж, семья так семья.

Я согласна!