— Наверное, от мистера Чапмана, — после чего удостоилась мрачного взора Сондры.

— Поставь в вазу, — всучила генеральша цветы прислуге и, стуча тростью, скрылась в гостиной. Хлопнула дверью.

— Хозяйка не в духе, — тихо сказала Ольга, следуя за Гризелью в кухню, из которой вкусно пахло жареным мясом. — Что-то случилось? — поинтересовалась она, сглотнув набежавшую слюну. Обычно Сондра закрывалась в гостиной, когда была в дурном настроении.

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Скоро ленч. Поест — сразу подобреет. Сегодня её любимая запечённая утка с соусом из крыжовника. И велела принести из подвала бутылку джина.

— А этот… мистер Чапман. У них с хозяйкой отношения? — осторожно поинтересовалась Ольга.

Гризель задумчиво посмотрела на неё и потёрла подбородок:

— Да кто ж их поймёт? Но цветы не от него. Он уже дня четыре как уехал к сыну в Бексли.

Ольга не сдержалась от улыбки: неужели это проделки её французского «мужа»?

Выходит, Эшли продолжает наушничать? — озадаченно вздохнула она.

[1] Кринолин. Французское слово «кринолин» образовано от двух корней — «crin» (конский волос), восходящего к латинскому «crinus», и «lin» (плотный лён), от латинского «linum». Первоначально, в XVIII веке, кринолином называли специальную ткань для пошива жёстких нижних юбок с таким же названием, изготовленную из конского волоса в переплетении с льняной или хлопковой нитью.

Ольга спала, когда в комнату осторожно вошла Эшли.

— Простите, что разбудила вас, но у меня есть особое указание на ваш счёт, — тихо сообщила она и поставила на стул объёмную коробку и маленькую изящную корзинку с крышкой на застёжке.

Забрав ещё тёплую бульотку, Эшли вышла, а Ольга села в постели. Заснув пару часов назад после третьей кружки ромашкового чая с мятой, просыпалась неохотно. Вставать желания не было, как и ехать в неизвестный Бриксворт. Обещание Уайта вернуться вечером навело на мысль, что пункт назначения находится близко от Лондона и поездка в поезде не станет проблемой. Хоть тошнота уже дней пять не мучила и самочувствие было сносным, упасть в обморок в самый неподходящий момент не хотелось.

Ольга нехотя встала и открыла коробку.

— Ого! — невольно вскрикнула она и вытряхнула на кровать её содержимое, оказавшееся предметами женского туалета.

Вертела в руках платье из тёмно-серой альпаки с блестящей поверхностью, лёгкое и достаточно тёплое. В гардеробе Шэйлы имелось похожее синее, отделанное кружевами. Летняя накидка из тика, шляпка с вуалью, очень тонкий и прозрачный шёлковый серебристый шарф из креп-жоржета, перчатки, веер в тон платья. Образ состоятельной леди довершали золотые украшения: дорогие, но не вычурные.

Вошла Эшли с подносом. На нём горячий сандвич с ветчиной и сыром, творожная запеканка с бананом со сметанным соусом, горячий шоколад с булочкой с густыми топлёными сливками.

— Велено вас сытно накормить и красиво уложить волосы. Здесь сандвичи в дорогу, булочки и… лимон, как вы просили, — указала Эшли на корзиночку.

Ольга в раздумье смотрела на завтрак — есть не хотелось. Но съела всё — аппетит разгорелся во время еды. Пустые тарелки порадовали помощницу.

Та усадила леди перед зеркалом.

Глядя в лицо Эшли в зеркальном отражении, Ольга неожиданно спросила:

— Сколько вам платит мистер Уайт за присмотр за мной?

— Нисколько, мисс Табби, — не раздумывая, ответила женщина.

Не так задала вопрос, — поняла Ольга. С момента её знакомства с Эшли странных совпадений происходит слишком много, чтобы их проигнорировать. Что ж, она спросит иначе:

— Вы получаете вознаграждение за то, что докладываете мистеру Уайту о каждом моём шаге и передаёте содержание каждого разговора со мной?

Женщина задумалась. Тяжёлый мыслительный процесс отобразился на её лице. Дрогнула щека, поджались губы.

— Он мне не платит, — вздохнула она обречённо, не поднимая глаз, продолжая колдовать над причёской леди.

— Значит, что-то пообещал взамен. Или отрабатываете долг, — предположила Ольга. Не стала выяснять подробности, лишь спросила: — Ему всё известно обо мне?

Эшли молчала. В руках замерла расчёска.

— Ответьте, всё? — настаивала Ольга. — Вы понимаете, что я имею в виду.

Женщина шагнула назад и, нащупав спинку ближайшего стула, присела на его сиденье. Закрыв лицо ладонями, заплакала. Сквозь рыдания прорвалось:

— Прошу… вас, не выгоняйте меня, мисс Табби… Иначе мне… с Ньютом… придётся вернуться туда, откуда мы пришли.

Ольга тяжело вздохнула: Эшли знала её слабое место.

Нельзя сказать, что она была сильно удивлена или окончательно разочарована. В событиях нет ничего случайного, у всего есть первопричина. Пока её всё устраивало. Уайт не лез в её душу, не учил уму-разуму, не требовал объяснений. Как только станет иначе, её поведение изменится. Она никому не позволит вмешиваться в свои личные дела.

Был во всём этом и небольшой плюс: Ольге не придётся лгать хоть кому-то в этом мире. Пусть им будет Уайт. Не сомневалась, что он о ней знал больше, чем она рассказала Эшли в ту ночь откровения. Он не мог предложить рискованное дело, не узнав о своём подельнике всё возможное. Она бы поступила аналогично. При их первой встрече на вокзале Виктория мужчина догадался, что она прячется и нуждается в помощи. Он предлагал ей помощь уже тогда. Вспомнила, как он смотрел на её забинтованные запястья, зная обстоятельства травмы. Главное, что сегодня всё закончится, их совместная деятельность близка к завершению.

*** 

Уайт подъехал к дому минута в минуту.

Ольга не заставила его ждать. Простившись с Эшли, она заняла место в экипаже.

— Вы бледны, — заметил мужчина, всматриваясь в её лицо.

Окинул её медленным взором. Задержал взгляд на украшениях: сапфировых серьгах, браслете и… руках в перчатках.

Леди сняла их, демонстрируя три идеально подошедших по размеру кольца: с сапфиром, обручальное и третье, с двумя бриллиантами, переплетёнными в виде двух сердец в стиле «Ты и Я»[1].

— И молчаливы, — снял он цилиндр, целуя руку женщины.

От прикосновения его горячих губ к тыльной стороне ладони она вздрогнула. В замкнутом пространстве экипажа терпкий аромат мужских духов казался особенно острым и волнующим. Так и подмывало спросить Уайта: зачем вы пользуетесь парфюмом с феромоном? Мужчина достаточно привлекателен, чтобы не прибегать к подобным уловкам. В нём есть нечто демонически притягательное, что заставляет остановить на нём свой взор. К тому же не похоже, что обаятельный наглец страдает от низкой самооценки или не уверен в собственных силах.

В этот раз он выглядел истинным аристократом. Белоснежная хлопковая рубашка подчёркивала смуглость чистой кожи лица и ухоженность блестящих волос. Полосатые тёмно-серые брюки, двубортный приталенный сюртук из шевиота угольного цвета не скрывали тренированное тело. Летнее пальто из чёрного кашемира, трость, дорожный саквояж. Образ представителя высшего класса перед вами!