class="p1">Видя, что продолжать бесполезно, стачечный комитет принял решение прекратить акцию. В воззвании о ее прекращении говорилось: «Цель достигнута. Стачка-протест закончена. Пусть опять начнут работать фабрики и заводы, пусть пролетариат опять оживит замершие машины». Каким образом была достигнута цель, оставалось непонятным. Генеральный секретариат и не подумал выполнить ни одного из требований бастовавших. Последние просто попытались «сохранить лицо», сделать хорошую мину при плохой игре{864}.

Тем не менее киевские большевики возобновили давление на Центральную Раду – а через несколько дней к делу подключились их петроградские покровители, в гораздо более серьезном масштабе.

2.2. Компромисс невозможен (декабрь 1917 – январь 1918)

Центральная Рада против Петрограда

«По горячим следам», вечером 30 ноября (13 декабря), в зале Купеческого собрания состоялось общее собрание Совета рабочих и солдатских депутатов. По всей видимости, то самое, которое ранее было намечено на предыдущий день. Теперь главной его темой стало разоружение большевистских частей.

Явка побила все рекорды: на заседание явилось около 700 депутатов. Традиционно начали с выборов председателя собрания. Выиграл голосование большевик Андрей Иванов (383 голоса «за» – большевики и украинские социал-демократы), против Смирнова (312 голосов «за» – российские и украинские эсеры, меньшевики, бундовцы).

Представитель окружного Совета солдатских депутатов заявил решительный протест против разоружения неукраинских частей. С одной стороны, он возражал не против отбора оружия у большевиков как таковых, а против «конфискации украинскими военными властями оружия и артиллерии, принадлежащих всей российской армии»; с другой стороны, он сообщил, что окружной Совет «пожаловался» на это в Ставку (Крыленко) и Совету народных комиссаров{865}.

Выступило несколько представителей разоруженных частей. Литвин от 3‑го авиапарка: «В Октябрьские дни парк храбро бился против штаба, и этот парк теперь разоружен и разграблен. Я видел много ужасов, но никогда я не видел такого зрелища разгрома. Я не призываю вас протестовать. Пора протестов прошла. Надо начать вычищать конюшни»… Представитель 5‑го авиапарка: «В два часа ночи к нам пришла толпа украинских солдат и выбросила нас с наших матрацов на холодную улицу. К вечеру прибыл к нам, стоящим на улице, великолепный поручик и погнал нас под угрозой двух сотен казаков на вокзал»{866}. (Впрочем, раз оратор в тот же самый вечер попал на заседание, то по крайней мере лично ему удалось избежать участи «чемодан – вокзал – Россия».)

Но самые бурные дебаты вызвал вопрос, о который Совет ломал копья и до того – об отношении к Центральной Раде.

Евгения Бош (1879–1925)

Дмитрий Чижевский (1894–1977)

Ян Гамарник (1894–1937)

Снова «большевики против всех». Евгения Бош от имени большевиков подвергает Центральную Раду резкой критике; Шаповал от украинских эсеров, Чижевский от меньшевиков, Скловский от российских эсеров, Рафес от Бунда, Ковальский от украинских социал-демократов защищают ее (Раду, не Бош){867}. Казалось, у большевиков нет шансов… но они применили тот самый прием, который попытались применить на первом заседании объединенного Исполкома (тогда им не дали этого сделать). Сначала представитель гарнизонного Совета крестьянских депутатов попросил дать право присутствия на собрании представителям крестьянских депутатов – с решающим голосом. После оживленных прений вопрос был поставлен на голосование, и принято положительное решение. А затем выступил Ян Гамарник, предложивший «для полного выявления роли рабочих города» допустить на собрание еще и представителей фабрично-заводских комитетов – тоже с правом решающего голоса. И это предложение собрание приняло! Украинцы в знак протеста захотели уйти с заседания. Бош обратилась к ним с горячей речью, убедив их остаться «ввиду колоссальной важности решающихся вопросов». Подготовительная работа, таким образом, увенчалась успехом. После 2‑х часов ночи состоялось голосование… и 302‑мя голосами против 250 была принята большевистская резолюция: «Исходя из того, что политика Ц[ентральной] Р[ады] и Генерального Секретариата резко уклонилась от интересов рабочих, солдат и крестьян, Киевский Совет Р[абочих] и С[олдатских] депутатов требует перевыборов Ц[ентральной] Р[ады] на всеукраинском съезде Сов[етов] Раб[очих], Солд[атских] и Крестьянских депутатов. Вместе с тем, Киевский С[овет] Р[абочих] и С[олдатских] Д[епутатов] заявляет, что вся власть по г[ороду] Киеву должна принадлежать совету и что он призывает Киевский пролетариат и гарнизон поддерживать эту власть до последней капли крови». В этой же резолюции выражалась поддержка всеобщей стачки, повторялось требование ее организатовор о вооружении разоруженных частей, а также выдвигалось требование расследования ареста членов Совета и наказания виновных{868}.

В знак протеста против резолюции российские и украинские эсеры, меньшевики и бундовцы покинули заседание{869} (déjà vu шестидневной давности). Большевикам только этого и надо было. На волне успеха они пошли дальше – предложили переизбрать Исполком Совета (в котором, напомним, большевики имели 23 места из 60). И это тут же было сделано! Никакой подготовки, никаких новых партийных списков, никакого тайного голосования… В новый Исполком было избрано 40 большевиков – в том числе весь их список по рабочей секции на октябрьских выборах в Исполком). Всем остальным фракциям, вместе взятым, «любезно» оставили 20 мест. Список сорока был утвержден единогласно. Но новый Исполком не успел провести даже организационного заседания. 2 (15) декабря Совет солдатских депутатов, «впечатленный» методами и результатами деятельности большевиков, заявил о выходе из объединенного Совета. Таким образом, единый Совет в Киеве не просуществовал и месяца{870}.

Того же 2 (15) декабря Винниченко на заседании Малой Рады заявил: «Винні <…> більшовики, котрі тепер хотять знищити нашу державу. <…> Секретаріат без пролиття крови зумів роззброїти большевицьке військо. <…> Ще раз маю публично і одверто заявити про позиції Генерального Секретаріату. Большевики демагогично, нечесно і безсовісно ведуть свою агітацію». Председатель Совета Солдатских депутатов Григорьев огласил резолюцию этого Совета, которая была практически противоположна большевистской резолюции, принятой двумя днями ранее: разоружение частей в ней признавалось закономерным, так как большевики готовили восстание против Центральной Рады, всеобщая забастовка – объявлялась вредной{871}.

В Киеве большевики достигли очередного словесного успеха: властью в городе они себя объявили, однако никто, кроме них самих, не считал их таковой. Но на очереди был Всеукраинский съезд рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Здесь «призом» была вся Украина.

Съезд был назначен на 3 (16) декабря{872}, но открытие его задержалось на день. Официальным организатором (рассылавшим, в частности, приглашения на съезд) был Киевский областной исполком Совета рабочих депутатов.

Украинские партии поначалу отказались от участия в съезде, поскольку признавали существующую Центральную Раду законной властью. Сама Центральная Рада ответила