яркая, модная одежда говорили сами за себя. Прослушав лекцию о значительности рода клиентки, Аня ловко вклинилась в паузу в её саморекламе:

— Так какая мелкая проблема привела на мой скромный порог столь высокую особу?

Девица не проявила чувствительности к иронии, серьёзно кивнула и сказала:

— Мой муж меня тиранит невозможно! Поговорите с ним, убедите не поступать со мной подобным образом!

— Ваши высокопоставленные родные не способны повлиять на него?

Девица скривилась, как от лимона:

— Папа поддерживает тиранию моего супруга, и матушка тоже поёт с ними в одну дуду.

— Простите, а в чём именно заключаются… хм-ммм… акты тирании? — поинтересовалась невольно заинтригованная Аня. Родители должны были крепко баловать дочурку, чтобы вырастить такой образец самовлюблённой дамочки, и очень странно, что они не насели с криками на её мужа-тирана, а поддержали его.

— Я — художница, — с пафосом произнесла девица, — а мой муж против моего творчества! Он мешает моему вдохновению, врывается в мою мастерскую, требуя внимания, совместных обедов, но хуже всего — детей. Я не готова стать матерью, я мечтаю о выставке моих картин, но он категорически отказывается организовать её и мне не даёт заняться этим!

— Давно вы увлеклись изобразительным искусством? — уточнила Аня, постукивая карандашом по столу и практически не сомневаясь в ответе.

— Где-то через полгода после свадьбы, и муж сразу показал свою жестокую сущность! — театрально всхлипнула девица.

Вот когда Аня жгуче пожалела, что разводов в этом мире не существует как данности: идеальная невеста для господина Локса напротив неё сидит! Они бы на пару патетически восклицали, производили экспрессивные жесты и с упоением толковали о символизме, реализме и романтизме. И одновременно впадали бы в «творческий экстаз». От девицы фонило фальшью за километр, вряд ли её картины заслуживают признания потомков больше, чем пьесы Локса. Позиция родителей и мужа совершенно понятна.

— Вы уже пришли к выводу, что моё предназначение — плодить магически одарённое потомство, а не бездарно размалёвывать холсты, — неожиданно проницательно и тихо произнесла клиентка, смотря на Аню странным взглядом: высокомерным и холодным, но при этом с самого дна глаз просвечивала какая-то отчаянная решимость. Как у человека, схватившего в запале пистолет и на краткий миг действительно готового расстрелять всех, кто стоит на его пути. Девушка в самом деле пришла с надеждой на помощь. — Мне рассказала о вас кузина, учащаяся в академии магии, и я подумала: раз Аннет Сток настолько хорошо знает мужские повадки, что способна отговорить взрослого, самостоятельного человека от женитьбы, то убедить моего мужа устроить маленькую выставку картин для неё труда не составит. Я же не прошу ничего экстраординарного, просто попробуйте поговорить с моим супругом! Так, как это умеете только вы, и как я вряд ли когда-то сумею.

«А девица и сама не чужда психологии: грамотно сформулировала просьбу, чуток принизив себя и превознеся меня, — усмехнулась про себя Аня. — Прям неловко отказываться от работы после такого проявления веры в мои способности. Странную раздвоенность ощущений вызывает у меня эта девица: её не сочтёшь приятной особой, её увлечение писанием картин наверняка случайная блажь и художник она от слова «худо», но она совершенно точно ищет выход из тупика».

— Муж давно уговаривал меня съездить в поместье к его родителям: свежим воздухом подышать, голову от бредовых идей проветрить, на малышей деревенских посмотреть — авось, своих иметь захочется. Земли его рода недалеко от Эзмера, всего час на карете ехать, и когда я услышала рассказ кузины об Эзмерской антисвахе, то подумала: это знак судьбы! Мы вчера утром прилетели в имение, и я сразу побежала к вам, — рассказала клиентка. Оглянулась, пустила какое-то заклинание по стенам и прошептала: — Я три картины с собой втихаря привезла специально, чтобы вам показать, чтоб вы знали, какую красоту мой муж грозится растворителем облить.

Не успела Аня пикнуть, как широкоплечий молчаливый лакей лихо притащил в её кабинет три средних размеров рамы, затянутые несколькими слоями ткани.

— Вы посмотрите и можете критика-эксперта позвать для оценки, — всхлипнула клиентка, с помощью магии быстро снимая покровы со всех холстов одновременно. — Я оставлю картины у вас и приду завтра вечером. Если скажете, что моя живопись не стоит того, чтобы заняться моей судьбой, то пусть так оно и будет. Я тогда сама… как-нибудь…

Девушка залилась слезами и выскочила в двери. Аня скорбно покачала головой и развернулась к картинам.

И зареклась когда-либо впредь судить о человеке по первому впечатлению, а об уровне его таланта — по манере поведения!

Потому что картины… потрясали.

Изображённые на холстах пейзажи дышали тёплым летним ветерком, сверкали росинками на листьях и обдавали яркой, солнечной зимней стужей. Картина, изображающая весенний дождь, будто залита потоками воды, а радуга под каплями словно подсвечивается изнутри холста. Аня даже заглянула за холст в поиске источника света и попросила детей прочувствовать картины на наличие магии. Следов магии дети не нашли, и тоже заворожено замерли перед полотнами молодой магини известного рода.

— Красиво, — вздохнула Мариша. — Никогда такого чуда не видела. Смотрите, будто бы жучок живой приклеен, ан нет — нарисовано! Зачем девушка оставила вам картинки?

— Спасает от мужа, который хочет их уничтожить.

Дети завопили в ужасе и принялись горячо убеждать Аню помочь несчастной художнице, умеющей так невероятно красиво нарисовать самые обычные вещи. Впрочем, Аня и без уговоров уже прикидывала, как вернее поступить. Эксперта действительно нужно пригласить, чтобы при разговоре с мужем клиентки иметь на руках независимое заключение, желательно и не одно.

«Если бы девушка меньше восклицала и рыдала, доказывая супругу свой талант, а подошла бы к вопросу с деловой стороны, то проблема просто не родилась бы на свет», — подумалось Ане. У неё не укладывалось в голове, что у кого-то может подняться рука на такие изумительные творения человеческого таланта. Если не удастся переубедить мужа клиентки, Аня сама ей выставку организует!

Глава 33. Ещё один сон

— Ты сегодня невероятно загадочная, — смеялась Арина Гине, сидя в своей ложе в театре и игриво грозя пальчиком своей подруге Аннет Сток. — Так и не скажешь, с чего вдруг тебе потребовался лучший искусствовед города, способный сделать оценку картин, которая будет иметь вес в мире профессиональной живописи?

— Все дела моих клиентов строго конфиденциальны, — отказалась объясняться Аня, приглашённая бывшей клиенткой на премьеру в театр. Утром они гуляли по парку, где Ане удалось в шутливой форме поговорить о доверии и ревности, а теперь она работает по новому делу.

— Не обижайтесь на любопытство моей жены, — попросил Гине. — Разумеется, мы без всяких