Майя отправилась искать хозяина таверны. Тем временем вернулись Гобас, Ка-Ротон и шерны и расслабленно уселись за стол. Майя объяснила музыканту, что играть, и без особой уверенности начала танцевать риппу сенгуэлы – фрагмент, повествующий о том, как Леспа стала спутницей Шаккарна, богиней звезд и сновидений.

Ей очень мешало то, что комната была маленькой и тесной, киннарист играл без вдохновения, а полусонные уртайцы и вовсе не обращали внимания на представление. Майе казалось, что она двигается неуклюже и не может войти в образ богини. Вдобавок она забыла попросить, чтобы подмели пол, и, наступив на ореховую скорлупу, споткнулась и едва не вскрикнула от боли. Байуб-Оталь пристально следил за танцем и ничем не выдавал своего разочарования. В конце танца Майя, изображая прекрасную благосклонную богиню, взирающую с небес на спящих смертных, с ужасом осознала, что на два такта опережает музыканта, и невероятно смутилась: ее первое выступление закончилось провалом.

– Майя, тебе нечего стыдиться, – наконец произнес Байуб-Оталь. – Поверь мне, ты прекрасно танцуешь, и при случае я тебе это докажу.

Она промолчала. Байуб-Оталь расплатился с музыкантом и открыл ставни окна, выходившего на Караванный рынок, где как раз засияли фонари часов.

– Полночь, – заметил Байуб-Оталь. – Дождь перестал. Тебе пора в верхний город возвращаться? Если позволишь, я провожу тебя до Павлиньих ворот, а домой пешком вернусь.

Гобас с Ка-Ротоном переглянулись и пожали плечами.

– Как вам будет угодно, мой повелитель, – ответила Майя.

Все вышли под навес крытой галереи. Слуга из таверны подозвал екжу. Усаживаясь в повозку, Майя заметила в тени у колонн чумазую оборванку – наверняка ту самую, что весь вечер предлагала свои услуги прохожим.

– Это твой лиголь? – хмуро осведомилась Теревинфия. – А что так мало? Ты меня обмануть решила?

– Что вы, сайет, когда я вас обманывала? – ответила Майя. – Зато теперь будем знать, как уртайцы девушек развлекают.

– Нет уж, хватит с нас уртайцев, – вздохнула Теревинфия.

– И когда же вы в поход выступаете? – спросил Дераккон, отчаянно надеясь, что дождливый сезон не затянется еще на две недели, как иногда случалось, и через несколько дней Кембри сможет вывести войска из Беклы.

Дераккона по-прежнему мучили сомнения в справедливости захвата власти. Вдобавок его не отпускал страх: к своим соратникам он испытывал острую неприязнь и недоверие – они испортили город и настроили против себя провинции. Для того чтобы оставаться у власти, Дераккону приходилось принимать участие в бесконечных коварных интригах. Ему так и не удалось воплотить в жизнь свои благие намерения, стать милосердным и справедливым правителем, во всем превосходящим Сенда-на-Сэя.

– Вот дороги подсохнут, и выдвинемся, – ответил маршал. – Поведу тонильданский и бекланский полки к Вальдерре, присоединимся к войску Сендекара.

– Сенчо удалось узнать что-нибудь о планах Карната?

– По правде говоря, от Сенчо сейчас толку мало, – вздохнул Кембри. – Впрочем, этого и следовало ожидать. В последнее время он даже осведомителей перестал принимать, не знает, что в империи творится. Вполне возможно, он при смерти.

– Правда?

– Ну, из его сайет слова не вытащишь. Мне его юная тонильданская невольница сведения поставляет, рассказывает, что ему нездоровится, но не знает, насколько серьезно его недомогание. Во всяком случае, он теперь во всем полагается на свою чернокожую рабыню – ту самую, о которой все в городе говорят.

– На колдунью? – спросил Дераккон. – По слухам, она что-то такое устроила на пиршестве, с ножом…

– Не знаю, – ответил маршал. – Сам я этого не видел. Так вот, она оказывает на Сенчо очень большое влияние. Тонильданская невольница несколько раз встречалась с Байуб-Оталем. Похоже, она ему нравится. Я велел ей войти к нему в доверие. Если он с ней разоткровенничается, мы узнаем о планах уртайцев и о том, что происходит в Субе. От Сенчо пока вестей ждать бесполезно. Тонильданская девчонка сейчас меня дожидается. Верховный советник не знает, что мы с ней видимся, – и то хорошо.

– Что ж, пусть ее приведут, – поморщившись, сказал Дераккон.

– Нет, не стоит, – возразил Кембри. – Если моя сайет узнает, что мы с девчонкой беседовали, то пойдут ненужные слухи. Нет, ее ко мне в опочивальню отвели. Там есть потайная каморка, за ширмой, откуда все видно и слышно.

Чуть погодя Дераккон сидел за ширмой в темном углу и глядел в освещенную опочивальню, куда вошла золотоволосая красавица – та самая, которую он видел на празднестве дождей. Она почтительно поднесла ладонь ко лбу и замерла перед маршалом.

– Сегодня я тебя не задержу, – сказал ей Кембри. – И на повторение прошлого раза не надейся, не то я разгневаюсь, понятно?

– Да, мой повелитель.

– Ты встречалась с Байуб-Оталем?

– Да, мой повелитель.

– И оставалась с ним наедине?

– Да, мой повелитель.

– Он что-то говорил о Субе?

– Он сказал, что его священный долг – добиться освобождения родины.

– И больше ничего?

– Нет, мой повелитель.

– А ты его не спрашивала, что он имеет в виду? И что он собирается для этого сделать?

– Я не успела, мой повелитель. Он велел мне станцевать для него, а потом отправил меня домой, так что расспросить его случая не представилось.

– Что ж, спасибо и на этом, – вздохнул Кембри. – А как себя чувствует верховный советник?

– Все так же, мой повелитель, – сонный и вялый, на себя не похож. Как будто его околдовали.

– О чем еще вы с Байуб-Оталем говорили?

– Он мне о своих родителях рассказывал.

– А, ну это известная история.

– Очень печальная, мой повелитель. Мне его даже жалко стало.

– Еще бы, – сухо заметил маршал. – Тебе понравилось?

– Да, мой повелитель. Он рассказал мне про свое детство в Субе и про то, что отец ему провинцию обещал в наследство, только ее королю Карнату отдали.

– Послушай, я тебе кое-что объясню, – сказал Кембри. – Если бы Байуб-Оталь действительно хотел вернуть себе Субу, то наверняка бы согласился стать вассалом короля Карната, так ведь? Предложил бы ему дань платить, лишь бы ему позволили править краем, который отец ему в наследство обещал.

– Ну, наверное… – нерешительно протянула Майя, недоуменно наморщив лоб, а потом рассмеялась, сверкнув ровными белыми зубами. – Только не пойму я, зачем ему это? Там же одни болота…

– Не важно, – оборвал ее маршал. – Так вот, если бы король Карнат согласился отдать Байуб-Оталю Субу, то взамен потребовал бы кое-что от своего нового вассала. Только нам это совсем не выгодно, понимаешь?