— Ты ошибаешься. — Элмер повернулся, солнце сверкнуло в его зеркальных очках. — Человек никогда никому не принадлежит.

Гредал заметил в небе машины группы захвата: пошли на снижение. А что будет с ним?.. Он сорвался с места, протиснулся мимо робота и загородил туристам дорогу.

— Баталов, сломайте мне что-нибудь! — попросил он рвущимся хриплым шепотом. — У меня же трое детей! Если меня из-за вас запорют, у них после этого никакого будущего… Ну что вам стоит меня покалечить?

— И что тебе это даст? — поинтересовался Элмер.

— Это оправдание! Я не справился, зато получил тяжелые травмы… Пожалуйста, пожалейте моих детей, вам же ничего не стоит!

Хруст и резкая боль в правом предплечье. Потом хрустнула ключица. Сбоку по ребрам — кажется, еще и Томек добавил. Хорошо… Удар в челюсть бросил Гредала в спасающее от боли беспамятство, и в последний миг он успел обрадоваться: все-таки нашел лазейку! Проявление героизма при выполнении задания позволяет рассчитывать на помилование.

Всего двое суток назад Тине мучительно не хватало неба, а теперь его сколько угодно. Добела выцветшее, но все равно слепящее, необъятное, от горизонта до горизонта.

Большое желто-оранжевое солнце печет вовсю. По гладкой коричневой поверхности — язык не поворачивается назвать это почвой — скользят две короткие тени. Впереди цвет и фактура иные: более светлый и вдобавок морщинистый участок. В обход. Вчера они потеряли на таком участке робота с багажом. Вначале казалось, что ничего не изменилось, потом Тина обратила внимание на то, что ее ботинки с каждым шагом все глубже уходят в зыбкую податливую поверхность.

— Мы вязнем, не замечаешь? — Она взглянула на Лиргисо.

— Давай обратно.

Тут они обнаружили, что робот отстал и не может сдвинуться с места. Следуя своим программам, он пытался освободиться, однако вместо этого погружался все больше и больше. Тина увидела, как побледнел Лиргисо — до легкой прозелени. Такая же физиономия у него была, когда они спасались от воздушной погони после драки на вилле.

— Не паникуй, слышишь? Идем обратно по своим следам, около робота не задерживаемся. Пошли!

Он подчинился. Тряское желе хватало их за ботинки, но осталось ни с чем. Тина и Лиргисо благополучно добрались до твердой почвы. Лиргисо сел и закрыл лицо руками: дала о себе знать сверхутонченная душевная организация Живушего-в-Прохладе.

«Я не против того, чтобы ты сломался, но только не сейчас!» — мысленно взмолилась Тина.

Робот исчез. Закрепленный на его платформе груз все еще виднелся, словно кто-то бросил свои вещи посреди морщинистой бежевой равнины. Тина ударила Лиргисо носком ботинка в мякоть бедра, тот вздрогнул и посмотрел на нее.

— Прекрати истерику. Это вроде зыбучих песков, теперь мы будем обходить такие участки стороной. Вытащи робота, пока он совсем не утонул.

— Тина, ты хочешь, чтобы я пошел… туда? — через силу спросил Лиргисо.

— Я хочу, чтобы ты пошел знаешь куда? Я бы сказала, да у тебя уши свернутся, как твои прежние слуховые отростки! Возьми себя в руки и вытащи робота. Не понимаешь? Ты же научился бесконтактно двигать предметы! Я бы сама это сделала, если бы ты не вколол мне свою отраву.

До него наконец дошло. Тина смотрела, щурясь от солнечного света, на багаж: никакого прогресса. Вот исчезла черная верхушка оружейного контейнера, желе сомкнулось. Теперь уже не определить, где утонул робот; Тина оглянулась на Лиргисо:

— Что же ты?

— Сейчас не могу. В таком состоянии… — Он криво и как-то беспомощно усмехнулся. — Тина, это один из моих кошмаров. Он мне снился и на Лярне, и потом, когда я сменил тело. Как будто я иду по площади или по улице и вдруг тротуар становится вязким, начинает меня засасывать. Я медленно погружаюсь, но никто не пытается мне помочь, никто не обращает внимания. Словно все вокруг стало нереальным, настоящая только трясина. Как остро я ощущал свое одиночество в этих снах! Спасибо, что ты меня ударила, — я почувствовал, что я не один. Это очень навязчивый кошмар. Возможно, в какой-то из своих прошлых жизней я умер похожим образом. И здесь началось точь-в-точь как во сне — сначала слегка вязнут ноги, потом понимаешь, что тебя поймали…

— Больше мы не полезем в желе. Смотри, оно выделяется морщинами и цветом, это стоит запомнить. Попробуй все-таки достать робота.

Чуть погодя Лиргисо овладел собой, даже начал иронизировать, но найти и вытащить робота с багажом так и не смог. Теперь у них не было ни продуктов, ни спальных мешков, ни оружия, если не считать бластера в кобуре у Лиргисо.

— Кудонские материалы тоже пропали? — тихо спросила Тина.

— Здесь они. Фласс, я как будто чувствовал, что с ними лучше не расставаться!

— А что еще у тебя есть?

В черной с серебристыми пауками сумке, которая висела на плече у Лиргисо, поместилось не так уж много полезного. Бутылка с витаминизированной водой, на две трети опустошенная. Пара пластиковых стаканчиков. Баллончик с заживляющим гелем. Карманный комп Лиргисо. Передатчик — толку от него никакого, поскольку рахада генерирует мощные помехи. Коробка с компьютерными кристаллами. Документы. Деньги. Любимые перстни Лиргисо, с сапфирами и черными алмазами. Кнопочный нож — второй такой же лежал у него в кармане.

— Дай один мне, — попросила Тина.

— А ты меня не зарежешь?

— Очень хочется, но постараюсь удержаться.

Он подал ей нож, изогнувшись в насмешливом поклоне. «Хоть бы уж не выделывался! Из-за кого мы влипли?» По всему выходило, что заблудились они еще внизу, сразу после Обага. Забрали далеко в сторону от Ваканы. Если бы они шли правильно, ваканский маяк уже вырос бы на горизонте.

— У ростков неисправные приборы, — презрительно щурясь, объяснил Лиргисо. — Чего еще ждать от дикарей… В рахадах они как дома и привыкли ориентироваться без приборов.

— Вот именно. Если бы ты не прикончил Ури, он бы проводил нас до самой Ваканы, и мы бы сейчас пили кофе с коньяком в твоем инегбонском офисе. А тебе хреновой экзотики захотелось!

— Тина, зачем об этом вспоминать… — Он вздохнул с видом мученика. — Лучше побереги силы для перехода.

Ночью они сумели по содержащимся в памяти компьютера картам звездного неба определить направление и вроде бы пошли правильно. Поверхность холмилась, из глянцевой коричневой почвы кое-где вылезали листья с колючками, стебли, похожие на веревки с множеством узелков, пухлые изжелта-белые шары. Последние иногда лопались с оглушительным треском, и в воздухе потом долго кружились, переливаясь на солнце, не то семена, не то насекомые.

До сих пор не попалось ни одной лужи. Неужели здесь совсем не бывает дождей? Они шли медленно, у Тины от жары и жажды кружилась голова. Белесое небо, коричневый ландшафт, и все это опасно покачивается, то подергивается туманом, то опять обретает четкость. Ее новое тело плохо приспособлено для таких переходов, но почему она должна всецело зависеть от тела? Ведь сама она способна на большее… Несмотря на из рук вон плохое физическое состояние, Тину охватило чувство, близкое к азарту. Пусть возможности ее тела жестко ограничены — она никому не обещала, что будет с этим считаться. Не обращать на это внимания… И все равно идти… Идти…