Но взгляд Юрия был прикован к силуэту, лежащему посреди ресторана. Сугробы снега осели на пол, но он мог различить очертания тела, выцветшую красную юбку, смятую там, где она упала. Прядь рыжих волос, выбившаяся из ее пучка, свисала ей на спину.

Внутри него разверзнулся ад.

– М-ма? – Его голос превратился в надтреснутое хныканье. Она не пошевелилась.

Юрий рванул вперед, мир вокруг него закачался. Он смутно осознавал, что упал на колени, стекло и осколки фарфора на полу рассекли его штаны и ладони, когда он пополз вперед, оставляя кровавый след на полу.

– Ма? – выдохнул он, и когда он протянул руку, чтобы смахнуть снег с ее рук, ее кожа оказалась ледяной. Его руки дрожали, нависая над ней. – Ма, – взмолился он, а затем зарыдал, снова и снова выкрикивая ее имя в окружающей тишине.

Руки сомкнулись на его плечах, оттягивая его назад. Кто-то звал его по имени. Юрий закричал и стряхнул их, подползая к тому месту, где лежала Ма…

Но тут она исчезла. Там, где она была, остался только пустой пол, снег лежал сугробами поперек дерева.

Юрий обернулся. Сеин опустился на колени рядом с ним. На его лице было что-то похожее на страдание.

– Юрий, – начал он, но в Юрие что-то надломилось. Внезапно пустота в его груди загорелась, голова раскалывалась от жара, зрение покраснело.

Юрий закричал и прыгнул, его руки сомкнулись на шее Сеина.

– Верни ее! – закричал он. – Брось свои дурацкие иллюзии!

Сеин едва заметно кивнул, и Юрий отпустил его. Когда он обернулся, она снова была там, маленькая и сгорбленная в темноте.

– Мне жаль, – прохрипел Сеин. – Я не хотел, чтобы ты… – Он замолчал.

Юрий закрыл глаза. Ему казалось, что внутри него горит огонь, пламя, угрожающее поглотить его душу. Его дыхание стало горячим, ладони покраснели.

– Зачем ты пришел сюда? – потребовал он, не глядя на Сеина.

Последовала пауза.

– Ново-Минск пал, – прошептал Сеин. – Шамиру похитили. Я верю, что Алая тигрица ответственна за ее поимку; пока я ждал здесь твоего возвращения, я получил от нее записку с просьбой о нашей помощи. – Его губы скривились.

Пламя внутри Юрия вспыхнуло жарче, выше. Странное чувство отрешенности охватило его. Он глубоко вздохнул. Когда он выдохнул, в воздухе перед ним вспыхнул огонь. Он почувствовал, как его руки загорелись, а волосы начали опаляться.

– Сеин, – спокойно сказал он. – Убирайся.

Огонь лился из него, как лава. Она змеилась по полу, запрыгивала на стулья и скатерти и ползла по стенам. Юрий глубоко вдохнул, когда его сила родства достигла кульминации, и на мгновение он посмотрел в разбитый осколок стекла и увидел себя в огне: извивающаяся масса красного и оранжевого.

Он наклонился и поцеловал холодные щеки матери. Юрий пригладил ее волосы, красивые, ярко-рыжие локоны, которые он унаследовал. Он снял свой плащ и аккуратно завернул ее в него, как она обычно укладывала его в постель перед тем, как он отправился во дворец Сальскова в качестве ученика.

Он прикоснулся пальцем к плащу и поджег его.

Сеин ждал его снаружи. Вся улица преобразилась. Багрянец и тени танцевали на стенах из серого кирпича и замерзших улицах, как пламя самого ада.

Какое-то движение в небе привлекло его внимание, и Юрий поднял глаза. Из лунной ночи на них быстро опустилась тень. Свет горящего дома окрашивал ее черные перья в красный цвет.

Юрий поднял руку, и морской голубь приземлился. Его когти впились в толстые мягкие рукава его пальто. К его ножкам была привязана записка. Юрий снял его и развернул свиток. Письмо состояло из одного предложения, такого же расплывчатого, как и то, как все было оставлено между ним и отправителем.

Готовьтесь к войне. Алая тигрица возвращается.

Сеин прочитал записку и поднял глаза.

– Война с нами или война против нас? – он спросил.

Юрий не ответил. Он так крепко сжал записку, что у него задрожали руки. Он вернулся и обнаружил, что целый город уничтожен по прихоти монарха. Он видел, что происходило, когда императрицы боролись за трон. Ибо в великих играх королей и королев страдали невинные, пешки.

Достаточно. Больше никакого сочувствия, никакой дружбы. Это были слабости, которые стоили жизни его матери.

Юрий сотрет доску и создаст мир, в котором будут править пешки.

Кончики его пальцев светились, и через несколько мгновений записка была в огне. Юрий смотрел, как пламя пожирает свиток, пока не осталось ничего, кроме пепла.

Он протянул руку и позволил ему упасть на землю.

– Разошли снежных ястребов всем нашим силам, – сказал он. – Мы начинаем революцию. Монархия должна пасть, а вместе с ней и ее последователи.

Сеин наблюдал за ним холодными, затуманенными глазами.

– Да, – медленно произнес он. – А Алая тигрица?

Юрий встретился с ним взглядом.

– Ты закончишь работу, которую начал, – ответил он, – как мой заместитель.

Позади него горело место, бывшее ему домом девятнадцать лет подряд. Перед ним по улицам, залитым кровью, тянулся след из тел. Цвета смешались, обжигая его зрение, и мир залило красным.

Юрий раскинул руки, и огни на его ладонях ожили, загибаясь вверх по рукавам и вспыхивая за плечами, как крылья.

– Я переделаю этот мир так, что он станет правильным, чего бы это ни стоило, – сказал он. Он сожжет все это дотла, чтобы сделать все таким, каким оно должно было быть. Огонь и кровь, смерть и разрушение. – Да будет известно, что это конец их багрового правления.

Кирилия

Аффинит – человек, наделенный особой способностью управлять физическими или метафизическими элементами.

Белые плащи – разговорное наименование имперских патрулей.

Божевосх – яд, блокирующий силу родства и ослабляющий аффинитов. Также известен как божья вода.

Валькриф – редкая порода лошадей; прекрасные скакуны с многопалыми копытами и непревзойденной способностью взбираться на горы и переносить низкие температуры.

Винтрмахт – зимняя ярмарка; уличный рынок, который обычно организуется на городской площади перед приходом зимы.

Деимхов – демон.

Егерь – редкий аффинит, имеющий связь с силой родства других аффинитов; может чувствовать чужую силу родства и контролировать ее.

Златник – самая крупная по номиналу монета.

Кечан – традиционный кирилийский предмет одежды, сшитый из цветного шелка с узорами.

Кольст – великий (-ая).

Красные плащи – мятежники; игра слов, по аналогии с Белыми плащами.