Он резко развернулся. Та дверь, которую он недавно захлопнул, снова оказалась открытой. Он увидел абсолютно идентичную комнату. Он пытался понять, что делать и как выбраться из этого переплета, но мозг отказывался работать.

- Тебе никуда не деться, - произнесла Дэниэл. И бросилась на него с обеих сторон.

Марк медленно шел по Дому в поисках девочки. Он осторожно продвигался по коридорам, готовый отреагировать на любую тень, любой звук. Он жалел, что безоружен, хотя и понимал, что оружие здесь не имеет никакого значения. Традиционные представления неприложимы к ситуации, в которой он находился. Да, он чувствовал бы себя несколько более уверенно, будь в руках какой-нибудь соответствующий предмет, но сознавал, что это чисто психологическая подпорка.

Он понятия не имел, каким образом сможет победить ее, но годы бродяжничества приучили быстро реагировать по ходу дела, и он не сомневался, что в нужный момент какое-нибудь решение придет само собой.

Впереди показалась дверь, ведущая в солярий. В коридоре было темно; небольшая лампочка в настенном канделябре освещала только саму дверь, оставляя окружающее пространство во мраке.

Он пожалел, что с ним нет Кристен. Или Дэниэла, или Лори, Нортона, Сторми.

Он пожалел, что рядом нет Биллингса.

Марк не мог представить, что когда-нибудь будет мечтать об обществе дворецкого, однако со времени смерти Кристен и возвращения в Дом его умонастроения претерпели серьезные изменения. Почти все его представления оказались ошибочными, реальность обратилась в свою противоположность, и он не мог не думать о том, что всего этого можно было бы избежать, если бы он с родителями или он с Биллингсом когда-то просто поговорил, просто пообщался.

Подойдя к двери, он засомневался, стоит ли открывать ее. Почему он решил, что способен убить эту девочку? Кристен, похоже, в этом не сомневалась, что придавало, безусловно, определенную долю уверенности. Ее уверенность в нем могла быть не более чем верой или надеждой, но и это успокаивало, убеждало, что следует по крайней мере использовать свой шанс.

Он взялся за ручку двери. Повернул. Толкнул вперед.

Солярий исчез. За дверью оказалась черная комната с забрызганными кровью полом, стенами и потолком. Комната была пуста, но кровавые разводы, глубокие полосы и царапины на полу создавали впечатление, что из нее недавно вытаскивали какие-то массивные предметы. В комнате стояла такая сильная аура жесточайшего разврата и порока, причем ощущение было настолько четким и сильным, что Марку на секунду показалось, что былая Сила вернулась к нему. Однако в тот же момент стало ясно; комната представляла собой такую мощную и плотную концентрацию зла, что даже самый тупой и лишенный воображения человек обратил бы на это внимание.

Впрочем, комната была пуста и, несмотря на невыносимую атмосферу и видимые следы творившихся тут зверств, ему тут нечего было делать. Девочки тут не было. Он с облегчением закрыл дверь.

И пошел назад по коридору.

Сила.

Если бы она не покинула его, было бы, конечно, гораздо лучше. Марк неоднократно пытался понять, почему из всех обитателей Домов только ему и Кристен были дарованы такие экстрасенсорные способности. Это казалось странным, и он не раз задавался вопросом, не случайно или по ошибке это произошло.

Может, он был избран?

Нет, это бессмысленно. Избран столько лет назад? Отобран еще ребенком? Для чего? Для того, чтобы однажды он смог оказать сопротивление этой девочке? То, что Дом был в состоянии предвидеть все, что должно произойти, заранее готовиться к этому, воспитывая его, и при этом не предпринять ничего, что могло бы предотвратить такие события, казалось Марку полнейшим абсурдом и глупостью.

Тем не менее мысль казалась не совсем уж невероятной, поэтому в случайность обладания Силой он не совсем верил.

Но почему он перестал ею обладать?

Может, она отняла ее?

Надо будет спросить Кристен.

Марк заставил себя перестать занимать голову посторонними мыслями и сосредоточиться прежде всего на Доме, в котором он сейчас находился, и на той миссии, которая предстояла ему. Он не мог позволить себе невнимательности. Одно ошибочное движение может стоить ему и того микроскопического преимущества, которое у него, может, еще имеется. Следует максимально сосредоточиться.

Он стал медленно подниматься по лестнице на второй этаж.

Наверху он остановился в задумчивости. Он почувствовал знакомую атмосферу почти физически ощутимой злой воли. Атмосфера в точности совпадала с той, которую он однажды почувствовал ребенком, оказавшись один на один в доме с дебильной девочкой. Пришлось приложить максимум волевых усилий, чтобы не пуститься бежать. Он снова ощутил себя ребенком, испуганным ребенком, но смог справиться с этим чувством, понимая, что именно этого она от него и добивается, именно к этому и стремится подвести.

Он осторожно двинулся по коридору, внимательно фиксируя все, что может показаться подозрительным, и оцепенел, услышав детский смех. От сочетания подросткового тембра со вполне взрослыми интонациями в этом голосе по коже пробежал холодок.

Звук доносился приблизительно от середины коридора.

Из комнаты Кристен.

Подходя к запертой двери, Марк почувствовал тяжелый запах собственного пота. Пальцы, сжатые в кулаки, уже стали липкими. Он по-прежнему не имел никакого плана, ни малейшего представления, что ему следует делать. Ничего не оставалось, как просто идти вперед. Встав перед закрытой дверью, он глубоко вдохнул и толкнул ее.

На кровати Кристен, скрестив под собой ноги, сидела умственно отсталая девочка. Она подняла голову, и Марк заметил, что она как две капли воды похожа на Кристен в детстве. Он никогда раньше не обращал на это внимания.

Было ли так раньше?

Он не мог вспомнить наверняка.

- Марк! - произнесла девочка.

Она сидела в окружении кукол. Их было несколько дюжин. Она мастерила их из ниток и волосков, лоскутков и мусора... Они устилали пол, громоздились на прикроватной тумбочке, лежали на покрывале. Они отличались одна от другой; и глаза, и рты были сделаны из различных материалов. Единственной объединяющей их чертой, фирменным знаком того, что они все созданы одной рукой - ее рукой, - был взгляд.

Они все смотрели на него.

И улыбались.

- Ты знаешь, как мне это нравится, - сказала девочка. В ответ он пнул ближайшую куклу. Он пнул ее что было сил, но в кукле не было веса, не было массы, она не имела тяжести, поэтому, вместо того чтобы отлететь к противоположной стене, плюхнулась на пол в каком-то футе от него.

Девочка покачала головой. Больше она не напоминала ему сестру.