Покончив с крекерами, он запил сухое печенье стаканом холодной воды из-под крана.

Что дальше?

Ясно, что он что-то сделал, что-то совершил. С какой-то целью он оказался в семье своего детства, и хотя цель оставалась ему по-прежнему неясна, сам факт, что он вернулся, что его вернули, означал, что он успешно справился с тем, что ему полагалось там сделать.

Смысла всего этого он не понимал, не имел даже и самых смутных предположений на этот счет. Каким образом изменение конкретики его личного прошлого способно сказаться на чем-то, имеющем отношение к Домам и этой границе, которая предназначена для защиты - чего? - познанного мира от сверхъестественных сил?

Он с трудом мог смириться с подобным смешением космического и индивидуального. Он никогда не мог согласиться с христианской идеей о том, что Бог может игнорировать войны, зверства, холокосты и при этом пристально следить за поведением жены в брачном союзе. В этом он усматривал какую-то несообразность и абсурдность.

В высшей степени нелогично, как говаривал великий мистер Спок.

Но теперь он понял, что бесконечность нелогична сама по себе, что эпическое и частное находятся в постоянном взаимодействии; пропущенная встреча может иметь такие же последствия, как маневры армии в тысячу солдат способны привести в действие армию в тысячу солдат. В великом плане событий индивидуальные действия и крупномасштабные явления важны в равной степени. Здесь, в Доме, и на Другой Стороне этот трюизм казался еще более значимым. Чувства и ощущения не менее материальны, чем поступки, и даже если ему недоступно их понимание, он не сомневался, что новая встреча с родителями и противостояние с Дэниэл каким-то образом оказали глубокое влияние на Дом и, следовательно, на мир.

Он выглянул в окно кухни. Белый туман по-прежнему заслонял видимость.

Те, Кто Ушли Раньше.

Впервые с того момента, как Биллингс произнес эту фразу, Сторми подумал о строителях Домов. Как они выглядели? Имели ли они какой-то конкретный облик и форму? Этого ему не дано узнать, и он сомневался, что действительно хочет узнать это.

А что представляют собой сами Дома? Если они существуют так долго, как откровенничал Биллингс, они не всегда должны были выглядеть таким образом. Что было на их месте раньше? Хижины? Пещеры?

Сторми не понравилось направление собственных мыслей, и он постарался переключиться на что-нибудь иное. Для этого еще будет время. Сейчас перед ним стоят более насущные проблемы. Нужно понять, где он находится, в каком времени, где все остальные и каким образом им все-таки выбираться отсюда.

Печенье застряло в зубах. Сторми налил себе еще стакан воды и прополоскал рот, прежде чем отправиться в поэтажное обследование Дома.

Он прошел все комнаты на первом этаже, потом поднялся наверх в поисках своих пропавших спутников... в поисках чего бы то ни было. До третьего этажа ему не встретилось ничего необычного. Там же, в холле напротив его спальни, оказалась дверь, которой раньше не было. Во всяком случае, он ее не помнил. Внезапно занервничав, он даже не хотел открывать ее, тем более в одиночку, но волевым усилием заставил себя подойти и заглянуть внутрь.

- О Боже! - выдохнул он.

Бойня.

Это вполне заслуживало такого названия. Черная комната представляла собой просто невообразимую кровавую сцену. На крюках, вбитых в стену, висели содранные с черепов человеческие лица, как шляпы; их растянувшаяся, обвислая кожа, частично сохраняющая еще прежние формы, смотрелась как издевка над человеческим обликом. На заляпанном кровью полу валялись кости, черепа, куски окровавленной плоти; рядом - горка сброшенной полупрозрачной ткани, напоминающей пустые оболочки облакоподобных призраков, которые он видел на Другой Стороне. По всей комнате были разбросаны металлические инструменты, которые не могли быть ничем иным, кроме как орудиями пыток.

На высоком мраморном столе лежал Биллингс.

Дворецкий был заколот ножом. Нет, не просто заколот. Располосован. Разинутый рот застыл в маске агонии. Выпученные глаза остекленели. На белом лбу багровел отпечаток губ - в крови или помаде?

Сторми стоял на пороге, боясь сделать шаг внутрь. Он не понимал, что это значит, с чем это может быть связано, но это напугало его до печенок, а доказательство того, что Биллингс действительно мертв, поразило еще больше, чем он мог предположить.

Что же им делать дальше? Погас путеводный луч, Что же ему самому теперь делать? Большой вопрос, поскольку никого он найти так и не смог. Единственное, что приходило ему в голову, - они убиты, и их окровавленные трупы ждут его в какой-нибудь комнате Дома.

Почувствовав какое-то движение справа от стола, на котором лежал труп Биллингса, Сторми немедленно сосредоточил внимание в этом направлении. Сначала он ничего не увидел, пришлось прищуриться и всмотреться внимательнее.

Какой-то силуэт - тень? Нортон? - появился у торца стола. Его трудноразличимая фигура был полностью залита кровью; он смотрел на свои воздетые кверху руки с выражением, которое могло быть истолковано и как ужас, и как благоговение. Лицо было прозрачным до неузнаваемости, однако и в форме, и в осанке, и в положении рук и головы было нечто, определенно напоминающее Нортона, и Сторми внезапно понял, что пожилой мужчина мертв.

Он окликнул его по имени, стараясь установить контакт с призраком или как его там, но, несмотря на все слова и жестикуляцию, фигура никак не отреагировала.

В дальнем углу комнаты возникло еще какое-то движение; периферийное зрение зафиксировало какую-то белую вспышку, и Сторми быстро переключился.

Дэниэл.

Она тоже его увидела и даже улыбнулась ярко-красными губами, обнажив зубы в капельках крови. Потом задрала подол, и его взору предстал пах, весь в отпечатках окровавленных пальцев... Она явно сама себя щупала.

- Иди сюда, не бойся, - хихикнула девочка. Голос прозвучал откуда-то издалека.

Глядя на нее, Сторми недоумевал, как он мог когда-то находить ее привлекательной.

Она повернулась к нему спиной и нагнулась, выставив голый зад.

- Иди, поцелуй! - продолжая хихикать, сказала она.

Сделав шаг назад, он изо всех сил грохнул дверью и поспешил через холл к себе в спальню. Более всего в данный момент он нуждался во времени на размышление, на то, чтобы хоть как-то разобраться в происходящем, но чувствовал, что именно этого ему и не дадут. Он почувствовал внезапную уверенность, что события подошли к своей кульминации, что все подготовительные процессы уже завершены и что девочка почти достигла своей цели.

И что он - следующий.

Рука нащупала ручку, повернула, он толкнул дверь, намереваясь войти в свою комнату. Только это была не спальня. Это опять была черная комната. Рядом с Биллингсом, среди кровавых ошметков, стояла Дэниэл, задрав подол и запустив окровавленную руку себе между ног.