– Что это такое? – Ирби перевел взгляд на ученого.

– Абсолютная энтропия, – Нго Фанг задумчиво пожевал губы, разглядывая Язву. – Полная неизвестность.

– Но как такое возможно?

Ученый бесхитростно пожал плечами.

Ирби еще раз обвел взглядом раскинувшуюся Язву, словно запоминая, спросил:

– Вы сказали, что это – лишь небольшой участок?

Ученый поколдовал с секретарем, в воздухе появилась полупрозрачная сфера, в которой Ирби узнал верхний «купол» Вселенной, принятый в Империи. Мелкими росчерками задрожали обозначения звездных систем и туманностей, сбоку повис список видимых секторов.

Сначала Ирби не увидел ничего необычного, но стоило взгляду зацепиться за одну уродливую «кляксу», как он увидел их все, раскиданные по всей сфере тут и там, словно грибковые пятна на листьях деревьев. Потом потрясенно осознал, что тень на краю изображения, это и не тень вовсе, а еще одна Язва, обширная и нависающая.

– Думаю, не стоит говорить, что перед нами угроза Вселенского масштаба? – скорее констатировал, чем спросил Нго Фанг.

Ирби не сразу нашелся что сказать. С одной стороны, он до конца не верил в столь невозможное событие, как появление неизвестного и столь стремительного «пожирателя космоса». С другой – если Язва реальна, то ее уж никак не сбросишь со счетов.

– Как скоро это достигнет обитаемых миров? – спросил он.

– Госпожа, это сложно прогнозировать. Как вы видите, очаги аномалии возникли в самых разных местах. Где-то эрозия тут же прекращается, где-то столь стремительна, что приближается к световой. Но нужно понимать, что мы не обладаем всей информацией, цифры зачастую теоретические.

– Теоретические, – задумчиво повторил Ирби, словно это слово обесценивало все услышанное ранее. – И сколько, в теории, понадобиться Язве, чтобы достигнуть обитаемых миров, с учетом интенсивности роста, которую вы мне продемонстрировали на схеме?

Он качнул длинным пальцем в сторону застывшего изображения.

Ученый, склонил голову на бок и наморщил лоб, что-то прикидывая в голове. Неуверенно ответил:

– Очень много переменных, госпожа. Но если пофантазировать… Ближе всех к ней колониальные системы бхутов. При сохранении скорости Язва достигнет их границ примерно через сто лет. Но не обманывайтесь этой цифрой госпожа…

– Я знаю как это мало, – мрачно перебил ученого Ирби. – Уж поверьте.

Повисла неловкая пауза, которую постарался сгладить Нго Фанг.

Он движением убрал изображение, постарался улыбнуться.

– Госпожа Матиус, прошу простить меня за такое сгущение красок. Язва – действительно интересный объект для исследований и, я уверен, мы вскоре найдем способ борьбы с ней. Однако, я невольно увел беседу в другое русло, тогда как мы начали разговор о Горизонте. Так что именно вас интересует о Горизонте?

– По сути – все, – сказал Ирби. – А в частности как эпизод того самого путешествия Императора.

– Вы имеете в виду экспедицию «Эмпирей»?

– Да.

– Это удивительная и трагичная история, – Нго Фанг устроился в кресле поудобнее. – Вы знали, что Суратов не бросил своих погибших дочь и жену, привез их обратно на Землю?

– Знаю.

– Из-за сломанного климат-генератора ему пришлось транспортировать тела на внешней обшивке. Не представляю как Суратов не сошел с ума, годами слушая, как они бьются о корпус.

Ирби поморщился, ему не было дела до таких подробностей. Нго Фанг заметил это, поправился:

– Впрочем, некоторые подробности имеют ценность лишь для беллетристов. Нас, ученых, больше интересуют факты.

– Вот именно о фактах я и хотела бы поговорить, – Ирби положила локти на стол и оперся грудью о жесткий пластик. – Дело в том, что личность Суратова изучена со всех сторон, но вот о его спутниках известно не так много. Не могли бы вы рассказать о них?

– Отчего же, могу, – с готовностью откликнулся ученый. – С кого начать?

– На ваше усмотрение.

– В эту авантюру, инициированную Мировой научной организацией, ввязалось довольно много молодых ученых, готовых отдать жизни ради спасения человечества. Жесткий отбор прошли четверо – автор программы Виктор Суратов, его ближайший соратник Кирилл Ильин, братья Быковы и космолог Алексей Рюмин. Вместе с ними в полет отправились их семьи.

Нго Фанг сделал жест пальцами и над столом появилось голографическое изображение мужчины, женщины и девочки лет одиннадцати. Они были облачены в одинаковые форменные костюмы с нашивками на груди и плечах. В мужчине Ирби без труда узнал Императора.

– Виктор Суратов собственной персоной. Рядом – супруга, врач экспедиции Любовь Суратова. А это дочь Маргарита.

– Насколько я знаю, они погибли от неизвестной болезни, – уточнил Ирби.

– Я бы не стал называть это болезнью, – уклончиво ответил ученый. – Скорее, какая-то генетическая аномалия. Я не видел отчетов посмертного вскрытия, но в научной среде популярна версия о несовместимых с жизнью физических изменениях. Их тела подверглись стремительной реконструкции, которую столь же внезапно остановили.

– Поясните пожалуйста.

– Хм… Вы когда-нибудь лепили фигурки из форм-пластика? Представьте, сделали вы фигурку собаки, задали ей двигательные функции и прочие параметры. А потом решили переделать собаку в лебедя. Принялись ломать прежние формы, переделывая лапы и хвост в длинную шею или крылья. Потом по какой-то причине бросили это дело на полпути. И вышел у вас полуфабрикат лебедя с программными функциями собаки. В случае с игровым пластиком это может быть забавным, а вот Любовь и Маргарита подобной «лепки» не перенесли.

– Как такое могло с ними произойти?

– Влияние неизвестных факторов непреодолимой силы, – пожал плечами Нго Фанг. – Госпожа Матиус, вы же понимаете, что большой пласт информации об экспедиции до сих пор строго засекречен? Мы можем лишь предполагать.

– У вас имеется на этот счет собственное мнение?

– Боюсь разочаровать, госпожа, но мне нечего вам ответить. Я – математик, не силен в биологии и генетике. А фантазировать о неведомых излучениях, токсинах-мутантах или другой псевдонаучной магии – нет уж, увольте.

– Хорошо, я поняла, – поднял ладонь Ирби. – Дальше.

Ученый сменил картинку. Теперь перед ними предстало двое мужчин – молодой и постарше. Оба неуловимо похожие, улыбчивые, с горделивой осанкой.

– Братья Быковы, Матвей и Валентин, – прокомментировал Нго Фанг. – Погибли тривиально, разбились во время посадки на Лучистую. Отказали системы торможения.

Картинка вновь сменилась, теперь на Ирби смотрели мужчина и девушка в белых лабораторных комбинезонах.

– Семья Рюминых, Алексей и Ада. Алексей, инженер-ремонтник, погиб во время пожара на борту корабля «Эмпирей-3». Ада пережила мужа почти на полгода, погибла во время разведки горной гряды на Полтаве.