– Конечно.

Бесспорным достоинством Морелли была его способность не задавать лишних вопросов.

– Я назову тебе сейчас имя и телефон. Возможно, номер уже не существует. Это где-то в Провансе. Узнай адрес. Мигом!

– Лечу.

Он назвал инспектору необходимые сведения и отключил связь.

И как бы размышляя, еще раз уточнил у Франсиса:

– Ты сказал, в районе Кассиса?

– Мне помнится, Кассис, Ориоль, Рокфор, точно не знаю, но кажется, именно в тех краях.

– Ну, что ж, мне придется, видно, познакомиться с этими местами.

Юло окинул взглядом дом, словно желая запомнить его во всех подробностях. И снова пристально посмотрел в глаза Франсису.

– Надеюсь, не обидишься, если убегу. Мне надо спешить. Думаю, ты понимаешь.

– Представляю, что у тебя творится на душе. То есть пытаюсь представить. Надеюсь, найдешь, кого нужно. Пойдем, провожу до ворот.

– Мне жаль, что я испортил тебе обед.

– Ничего ты не испортил, Никола. Наоборот. Не так уж часто бывают у меня гости в последнее время. Когда доживаешь до таких лет, начинаешь удивляться, отчего это время летело так быстро и вдруг остановилось, словно навеки…

Разговаривая, они прошли через сад к сетчатой ограде. Никола посмотрел на свою машину, стоявшую на солнцепеке. Сейчас в ней наверняка, как в духовке. Сунул пальцы в нагрудный карман и извлек оттуда визитную карточку.

– Держи. Будешь в Монте-Карло, знай, что для тебя в моем доме всегда найдется кровать и тарелка супа.

Жан-Поль взял визитку и посмотрел на нее, ничего не говоря. Никола был уверен, что он не выбросит ее. Может, они и не увидятся никогда больше, но все равно не выбросит.

Комиссар протянул руку, и они обменялись крепким рукопожатием.

– Кстати. Есть еще один вопрос. Просто мне любопытно…

– Слушаю тебя.

– Почему «Диски и риски»?

Франсис рассмеялся.

– Ах, вот что… Когда я открыл магазин, то понятия не имел, чем все закончится. Рисковали не клиенты, а я.

Юло ушел, улыбаясь, а Франсис смотрел ему вслед, стоя в воротах.

Подойдя к машине, Юло полез в карман за ключами и наткнулся на кусочек плотной голубой бумаги, который дал ему Жан-Поль, тот самый – с именем и телефоном. Он достал его и подумал, что в истории магазина редких грампластинок «Диски и риски» самое важное событие произошло именно сейчас, годы спустя после его закрытия.

Когда он направлялся через Карну-ан-Прованс в Кассис, позвонил Морелли. Телефон «зацепил» волну «Европы-2», и стал слегка тикать. Через секунду он зазвонил. Юло взял мобильник с пассажирского сиденья.

– Слушаю.

– Комиссар, это Морелли. Я нашел адрес, который вы просили. Пришлось повозиться. Вы были правы, такого номера уже нет. Причем это старая нумерация. Во «Франс-Телеком» подняли архивы.

Юло сделал нетерпеливый жест.

– Так что же там, Морелли?

– Это номер загородной усадьбы. Называется «Терпение». Зимняя дорога. Кассис. Есть, правда, одно обстоятельство…

– Какое?

– Телефон отключили на станции. Никто не расторгал договор, но в какой-то момент перестала поступать оплата и после нескольких напоминаний номер отключили. Человек, с которым я говорил, не мог ничего добавить. Если нужны еще какие-то подробности, займусь проверкой, но, по-моему, бесполезно…

– Не нужно, Клод, этого достаточно. Спасибо.

– Не за что, комиссар.

На другом конце линии возникла некоторая заминка, и Юло понял, что Морелли ждет, не скажут ли ему еще что-нибудь.

– Я слушаю.

– Все в порядке?

– Да, Морелли, все в порядке. Завтра смогу сказать что-то более определенное. А пока прощаюсь.

– До встречи, комиссар. Будьте осторожны.

Юло положил телефон на соседнее сиденье. Ему не нужно было записывать сведения от Морелли. Они врезались в его память, и надолго. Выезжая из Карну, маленького прованского городка, современного, чистого и ухоженного, он позволил себе предаться воспоминаниям.

Именно этот путь он проделал когда-то, направляясь в Кассис с Селин и Стефаном в отпуск. Они много смеялись и шутили, и Юло даже назвал эти дни временем полного благополучия, дабы не беспокоить другие, более громкие слова. В сравнении с сегодняшней его жизнью та была самым настоящим счастьем, и сегодня он мог только с сожалением вспоминать о ней.

Сыну было тогда лет семь или немного меньше. Когда добрались до Кассиса, Стефан сразу пришел в возбуждение, какое охватывает всех детей у моря. Они припарковали машину на окраине города и спустились к берегу по узкому переулку. Свежий бриз теребил их одежду.

В гавани раскачивались мачты, белели паруса. Был виден маяк с зеленым куполом, а за бетонными волнорезами простиралось открытое море.

Они купили мороженое, прокатились на кораблике, чтобы посмотреть на каланки – узкие заливы, вроде фьордов, с чистой, прозрачной водой. Во время прогулки он притворялся, будто страдает от морской болезни, и Селин и Стефан хохотали до упаду над тем, как он гримасничал, таращил глаза и изображал, будто его тошнит. Он совершенно забыл тогда, что он – сотрудник полиции, и оставался только мужем, отцом и клоуном.

Хватит, папа, а то я умру от смеха…

Юло подумал, что человеческая жизнь протекает не без чьей-то режиссуры. Автор сценария обладает своеобразным и порой мрачным чувством юмора. Возможно, в то время, много лет назад, когда Юло бродил с женой и сыном по улочкам этого городка, счастливый и беззаботный, кому-то из местных жителей звонил переживавший не лучшую пору владелец магазина грампластинок, соглашаясь продать редчайшую запись. Возможно, покидая Кассис, они ехали следом за машиной, которая направлялась в Экс за этой пластинкой.

На окраине города Юло расстался с воспоминаниями о счастливом прошлом. Он оставил свой «пежо» на последнем этаже высотной стоянки и осмотрел сверху окрестности.

Кассис, похоже, не очень изменился с тех пор. Бетонные волнорезы в порту стали мощнее, одни дома были перестроены, другие обветшали, но здесь тратили вполне достаточно извести и краски, чтобы туристы забывали о ходе времени.

В этом и заключался смысл каникул: забывать…

Юло обдумывал, как действовать дальше. Проще всего получить информацию в местном отделении полиции, но его расследование теперь уже стало частным делом, и привлекать к себе внимания без крайней необходимости не хотелось. Однако человек, который бродит повсюду и всех расспрашивает, пусть даже в приморском городе, где полно туристов, рано или поздно будет замечен. В небольшом городе все знали друг друга, и он выглядел бы как человек, который принялся копать яму прямо посреди клумбы.