в шутку:- Саяла, не смей указывать будущему мужу, что и как ему делать!Но юная волшебница не поддержала шутку. Напротив, она её окончательно разозлила. Какие могут быть шутки, когда всё так серьезно?! Оттолкнув степняка, девушка топнула ногой:- Ты не любишь никого кроме себя! И ты не уважаешь законы холмов!Серые глаза степняка потемнели:- Я не уважаю законы холмов? Я не люблю тебя? Да если бы это было так, то всё давно было бы уже решено. Затащить тебя в свой шатёр и провести с тобой в нём ночь, и не было бы этого глупого спора.Саяла зарделась и залепила степняку звонкую пощёчину. Потом ахнула от испуга и, подхватив полы плаща, побежала к своему шатру.Луна скрылась за тучей, и тьму разгонял лишь свет костра где-то на половине молодых воинов. Ярышу стало так противно на душе - хоть волком вой. И зачем он сказал это Саяле? Кто дёрнул его за язык? Бедная девочка - ей и так тяжело, а тут он со своими грубыми словами. Наверное первый раз степняк не знал, что делать. Был бы он в степи или даже на землях солнца, он бы пошёл к отцу девушки и решил бы этот вопрос так как умел и знал. А тут в холмах всё иначе. Всем заправляют женщины, мысли которых степняку никогда не понять.Внимание степняка привлёк какой-то шорох. Ярыш присмотрелся и увидел, что кто-то осторожно крадётся с другой стороны загона. Степняку показалось всё это странным. Кому и зачем здесь прятаться? В холмах не может быть чужих, волшебницы заговорили дорогу. Значит это кто-то свой. А зачем своему красться? Задумал какую-то пакость? Ярыш осторожно двинулся вслед за незнакомцем. Ночная тьма хорошо скрывала степняка в темном плаще, а вот фигура крадущегося была хорошо заметна из-за светлого овечьего тулупа. Под ногой степняка вдруг хрустнула ветка и незнакомец в тулупе испуганно обернулся. В этот момент луна вышла из-за тучи, осветив холмы голубоватым светом.- Лытко?! Ты чего тут… - Ярыш не договорил. Лицо молодого торговца было сильно расцарапано, а под левым глазом наливался синяк. Лытко с досадой посмотрел на степняка, видимо встреча с приятелем не входила в его планы.- Лытко, кто это тебя так? И чего ты крадёшься-то?- А что же мне красоваться, что ли своей рожей расцарапанной? - торговец был зол не на шутку.- К Зарине я иду. Видишь, как меня разукрасили? Может, она еще не спит, и уберёт всю эту красоту с моего лица.- А кто тебя разукрасил-то? - Ярыш как-то странно смотрел на «раны» Лытко. Не похоже, чтобы это было дело рук мужика. Когти явно женские поработали.- Кто, кто… А сам не догадываешься?- Ты хочешь сказать, что это она?- Вот именно! Вцепилась мне в лицо, как кошка! И ладно, было бы из-за чего. А то ведь ни с того, ни с сего…- Рассказывай, Лытко, - степняк усмехнулся. Зная Лытко, не трудно предположить, что любвеобильный торговец наломал дров.- Да чего рассказывать. Я же всё по-человечески хотел сделать, чтобы значит показать всю серьезность намерений. Пришёл к ней, объяснился, значит, ну и подарок подарил. Подарок ей понравился! Ну и я окрыленный, решил её чмокнуть в щёчку…Степняк захохотал:- Лытко, ты что, полез целоваться?!- Ну а что такого? В щёчку-то? В Златограде девки и в губы целовать разрешали…- Так то в Златограде! Ты что не знаешь, что в холмах целовать девушку может только муж?Лытко вытаращил глаза:- Это ты серьёзно? На самом деле?Ярыш молча кивнул.- Это, что получается, я еще и виноват остался?! Да ну их к лешему этих волшебниц! Всё, завтра же покидаю холмы!И Лытко громко чертыхаясь, уже не таясь, пошёл к шатру целительницы.

Глава 13

Мятежники во всю осваивали науку вязания плотов. Не то чтобы они никогда не видели это средство переправы, но чтобы смастерить самим… А вот Лучезар чувствовал себя в своей тарелке - будучи мальчишкой сколько он этих плотов вместе с братом смастерил - и не счесть. Работа кипела - нельзя было ждать. Воины Таргитая плотной цепью обложили порубежные земли. Из провизии остались лишь сухари, да родниковая вода. Даже рыбы мятежники не могли наловить - у реки караулили их хвостатые.Чара, от нечего делать, решила сходить к чёрному оврагу - хоть посмотреть, что это за страшное место такое. Груша и Млава, с которыми сдружилась Чара, отказались от прогулки. В такое нелёгкое время нужно держаться поближе к воинам. Но и одной, Чаре ходить не пристало - не дома всё-таки. Лучезар был весь поглощён своими плотами, а вот Варай сидел в тени кустарника. К нему и обратилась Чара:- Варай, сходи со мной к чёрному оврагу - жуть как интересно посмотреть, что там.- Не выдумывай, Чара. Упадёшь еще в ледяную воду, захвораешь. Да и негоже раньше времени каченеев полошить.Но Чара была настойчива. Схватив воина за руку, она пыталась его поднять:- Ну, Варай, я тихонечко, каченеи меня и не заметят! Ну, пойдём!Варай, продолжая ворчать, нехотя поднялся. Потом, отыскав взглядом атамана, направился к нему:- Таймур, мы с Чарой к оврагу сходим - посмотрим что там, да как…Таймур, который наблюдал за тем, как вяжутся плоты, нахмурился. Он было уже, хотел запретить приближаться к оврагу раньше времени, но потом вдруг его осенила какая-то догадка. Он бросил лукавый взгляд на Чару, потом на Варая. И по-доброму ухмыляясь, ответил:- Ну, идите уж. Только осторожно там! Не привлекайте внимания каченеев!Когда до Чары дошло, что подумал о них атаман, девушку бросило в краску. Вараю тоже стало неловко - он ничего такого и в мыслях не держал. Всю дорогу до чёрного оврага между мятежником и Чарой тянулось неловкое молчание. Когда парочка, наконец, вышла из зарослей густого кустарника, скрывающего мятежников от лишних глаз, Чара невольно остановилась.В нескольких метрах от неё впереди чернел лес. Снежное покрывало, укрывающее зимой всё вокруг, превратилось в воду и обнажило чёрную влажную землю. Земля казалась живой, она дышала и чуть заметный пар поднимался вверх, к стволам вековых деревьев. Вековые великаны только – только пробуждались от сна. Ветви всю зиму клонившиеся вниз под тяжестью белоснежных одежд, наконец, протянули свои побеги вверх, к солнечному свету. Корявые чёрные сучья на фоне голубого неба создавали ощущение чего-то страшно-неотвратимого. Лишь некоторые деревья, молодые и юные, накинули на свои кроны лёгкое воздушное зеленое покрывало.Где-то там, в глубине леса жили каченеи. Хитрые, ищущие во всём выгоду и жадные до чужого добра, каченеи.