Из конференц-зала на Мекленбург-сквер я отвез своих американских коллег в гостиницу «Кларидж», откуда пешком пересек Гросвенор-сквер и в 22.30 был по указанному адресу на Саут-Одли-стрит.

Спайк в ладном сером костюме встретил меня в прихожей. Дом, обставленный красивой, но функциональной мебелью, судя по всему, служил одновременно жилищем и офисом. Мы поднялись по лестнице и прошли в богато отделанную гостиную, где Спайк представил меня атлетически сложенному мужчине лет шестидесяти с лишним. Я тотчас его узнал, хотя минуло не меньше десяти лет с тех пор, как мы оба побывали на заседании одной комиссии.

– Вы удивлены? – улыбнулся полковник Макферсон. – Вероятно, гадаете, каким боком я к таким распутникам, как присутствующий здесь Спайк? Сейчас я все объясню. Пожалуйста, присаживайтесь.

Усевшись за письменный стол из темного дерева и скупо расходуя слова, он рассказал о небольшой группе людей, которые десять с лишним лет охотились на банду наемных убийц. Киллерам платил некий бизнесмен из Дубая, и они мстили за гибель четырех сыновей бизнесмена в провинции Дхофар, на войне, продолжавшейся с конца шестидесятых до середины семидесятых.

Пораженный, я молча покачал головой. Если бы в этой кровной мести была замешана ИРА, я легко бы поверил, но все те арабы, с кем я знаком, – люди мягкие, верящие в волю Аллаха и редко таящие обиду. Однако полковник Макферсон говорил совершенно серьезно, и я не находил никаких других объяснений происшествию в сарае.

– Я могу спросить, что сталось с теми, за кем охотились убийцы?

Макферсон печально покачал головой.

– Предотвратить их гибель не удалось. Но на этот раз мы оказались в нужном месте в нужное время. Три недели наши люди следили за убийцами, пока они следили за вами, но не было полной уверенности насчет того, когда они нанесут удар, – пока мы не отметили единственное ваше повторяющееся действие, вывоз мусора по понедельникам. Разгадав план преступников, Спайк вместе с восемью товарищами приготовил им теплую встречу.

– Ну и где же сейчас убийцы?

Полковник Макферсон посмотрел мне в лицо.

– Ранульф, я кое-что знаю о вашем прошлом. Я знаю, что ваши документальные книги неплохо раскупаются, знаю, что вы служили в SAS и Вооруженных силах султаната. Судьба свела вас с нами, хоть и на краткий миг, и в то же время с наемными убийцами.

Он помолчал в задумчивости, а я не торопил.

– После долгих мучительных споров мы приняли решение. По сути дела, оно было нам навязано и далось нелегко. Пришлось выбрать меньшее из двух зол. Есть основания полагать, что один из нас, страдая неизлечимой болезнью, намеревается написать книгу о нашей прошлой деятельности. Эта книга явится горьким искажением правды. – Обернувшись к Спайку, Макферсон кивнул. – Продолжай.

– Чтобы не допустить этого, – сказал Спайк, – мы пришли к выводу: нужно опубликовать правдивый рассказ.

Я слушал внимательно, так как он говорил тихим ровным голосом.

– Необходимо опередить этого так называемого писателя, чтобы ни один издатель не счел выгодным публиковать его злобную клевету.

– Почему вы так уверены, что это будет именно клевета?

– Одна наша знакомая, – ответил Спайк, – работает у него секретарем. Недели две назад она увидела черновики – сплошное извращение фактов, как она выразилась, – и пришла в ужас. – Он постучал по двум папкам, лежащим у него на коленях. – Наша знакомая сняла копии с документов, которые находятся в руках у этого человека… я буду называть его Блетчли… и передала нам. Это подробные отчеты наших помощников о том, как они ловили убийц. Блетчли будет строить свою книгу преимущественно на основе этих документов, так что нам предстоит сделать то же самое. Мы всегда берегли анонимность наших людей; поскольку имена некоторых из них теперь известны Блетчли, мы можем, если вы согласитесь на наше предложение, предоставить имена вам вместе с этими папками.

– Какие еще материалы я получу? – спросил я.

– Очень подробные протоколы допросов главаря наемных убийц. По сути дела, это история его жизни, и вопреки тому, чего можно было ожидать, он не отъявленный негодяй. Вы также сможете задать мне любые вопросы, какие сочтете нужными, для получения полной картины событий.

– Вы хотите, чтобы я написал историю вашей группы?

– Ни в коем случае. Мы можем рассказать только о долгой охоте на тех, кто собирался убить вас в минувший понедельник.

У меня голова пошла кругом. Я твердо верю в интуицию и никогда не высиживаю решения. Если я соглашусь писать эту книгу, придется отложить на полку роман, на который уже потрачено несколько месяцев. С другой стороны, роман я смогу опубликовать и через год-два, в то время как это предложение из разряда «сейчас или никогда». Был и еще один момент. Мне понравились эти люди, и я испытывал к ним глубокую благодарность.

– Спайк и господин полковник, не хочу показаться неблагодарным, но я сначала должен задать три вопроса. Возможно, на эту книгу у меня уйдет много времени, а ведь еще нужно найти литагента, который согласится ее пристроить. По всей вероятности, в ближайшем будущем я лишусь своего места у Арманда Хаммера, а мне нужно содержать жену и ферму. Я смогу рассчитывать на доходы от книги?

– Они будут принадлежать вам целиком и полностью, – ответил Макферсон. – Нам нужно лишь представить широкой общественности справедливую и объективную картину событий.

– Во-вторых, – продолжал я, – поскольку автором буду значиться я, все возможные обвинения в клевете будут направлены против меня, а не против вас. Следовательно, мне нужно встретиться с теми, кто будет назван по имени, или с их ближайшими родственниками, чтобы получить одобрение.

И снова Макферсон кивнул.

– Родственники ничего не знают об убийцах, но они расскажут вам о том, что, на их взгляд, случилось с их близкими. Так что вы сможете перепроверить услышанное от нас.

– Хорошо. Третий вопрос касается моей личной безопасности. Как я могу быть уверен, что тот бизнесмен из Дубая не направит по моему следу новых убийц?

Спайк усмехнулся.

– В этом даю вам свои личные гарантии. На следующей неделе наш человек отправляется в Дубай. Больше вас никто не побеспокоит.

– Я напишу эту книгу, – сказал я, – если факты будут соответствовать тому, что вы рассказали, и, разумеется, если я смогу найти агента и издателя.

Мы пожали друг другу руки. В течение следующих трех недель, когда только мне позволяла работа, я встречался со Спайком в той же самой комнате, и мы вместе корпели над точной, но в то же время увлекательной фабулой. У нас возникло всего два спорных момента. Для придания достоверности мне было нужно настоящее имя одного из «пушинок».

– У вас и так уже по крайней мере двадцать подлинных имен, – возражал Спайк.

– Я не знаю ваше имя и имя полковника.

– Знаете, – улыбнулся он. – Просто найдите список членов комиссии по экспорту за семьдесят девятый год. – Спайк стал серьезным. – Мы уже пришли к выводу, что для бесспорной достоверности необходимы подлинные имена. Хотя полковнику это совсем не нравится, другого выхода нет. Он раскроет вам свою личность.