Грейс помотала головой.

— Таинственная девушка справа, почти не попавшая в кадр, — вы думали, это Сандра Ковал? А ведь очень может быть, что это вы, Грейс!

— Нет!

— Возможно, мы нашли не всех виновных? Может, нам стоит поинтересоваться, кто была та хорошенькая девушка, которая отвлекала внимание Гордона Маккензи, чтобы остальные прошли за кулисы? Ведь нам известно, что это не могла быть моя сестра, Шейла Ламберт или Сандра Ковал.

Грейс продолжала качать головой, но в памяти невольно возникла сцена — в тот день на пляже, когда она впервые задержала взгляд на Джеке. Ощущение странной тягучей тяжести в солнечном сплетении, откуда оно взялось? Именно так чувствует себя человек, увидев…

…увидев знакомого.

Странное дежа-вю — между вами словно протянуты невидимые нити. Вы мгновенно влюбляетесь по уши: беретесь за руки — и кружится голова, и сладко сосет под ложечкой от ощущения руки, ускользающей из твоих ладоней…

— Нет, — твердо сказала Грейс. — Вы не правы. Этого не может быть. Такое я бы помнила.

Скотт Дункан кивнул:

— Возможно, вы правы.

Он встал, вынул кассету из плейера и протянул ее Грейс.

— Все это лишь игра фантазии. В любом случае Шейн Олуорт не пошел в тот вечер за кулисы исключительно благодаря своей таинственной спутнице. Может, она его отговорила, или он счел, что здесь, в первом ряду, есть нечто куда более важное, чем украденная у него песня. Может, даже три года спустя это ощущение у него не исчезло.

На этом Дункан ушел. Посидев еще немного, Грейс встала и пошла к себе в студию. После смерти Джека она еще не бралась за кисти. Вставив кассету в маленький переносной магнитофон, она нажала на «Воспроизведение».

Подойдя к мольберту, положила первый мазок. Ей хотелось написать Джека — не Джона, не Шейна. Джека. Она боялась, что портрет выйдет грязно, небрежно, но случилось обратное: кисть порхала и танцевала по холсту. Грейс снова подумала о том, что мы никогда не узнаем о любимом человеке абсолютно все. Если вдуматься, всего мы не знаем даже о себе.

Кассета закончилась. Грейс перемотала ее и включила снова. Она работала лихорадочно, с каким-то исступленным наслаждением, не вытирая мокрых от слез щек. В какой-то момент она взглянула на часы. Придется прерваться — в школе заканчиваются уроки. Нужно ехать за детьми. У Эммы сегодня фортепиано, у Макса — футбольная тренировка.

Подхватив сумочку, Грейс захлопнула за собой дверь.