Кто написал эти слова? Был ли он здесь, один из его советников, может, даже его собственный сын? «Сколько среди них таких, — думал он, беспокойно переводя взгляд с одного лица на другое, — кто бросится на меч, чтобы защитить меня? Сколько среди них тех, кто хотя бы опечалится, если я умру? Возможно, Эльфрик», — решил он, взглянув на давнего друга своего отца. Что касается остальных, он не сомневался, что они быстро перебегут на сторону Свена, как только он сам будет повержен.

Сегодня его знать будет требовать, чтобы Этельред повел их в битву со Свеном, но он не доверит им свою жизнь.

Он не может верить никому из них.

Когда дождь наконец закончился и засияло солнце, Эмма вышла в сад немного отдохнуть. Почти все утро она руководила слугами, перебиравшими несчетное множество вещей, которые нужно было подготовить к переезду на тот случай, если викинги нападут на город. Серебряные подсвечники, золотые блюда и потиры, драгоценные камни, украшения для волос, расшитые каменьями платья и мантии, меховые накидки, манускрипты с прекрасными иллюстрациями — все королевское имущество нужно было описать и упаковать.

Эмма радовалась возможности отвлечься от мыслей о том, что должно происходить сейчас в покоях короля, — заседание совета, на который она не была приглашена. Более того, она так и не побеседовала с королем, несмотря на его обещание увидеться с ней утром. Вести с юга расстроили привычное течение жизни, и Эмма не знала, вернется ли та когда-либо в свое прежнее русло. Острая потребность поговорить с Этельредом, чтобы исподволь заманить его в свою постель, раздражающе действовала на и без того уже натянутые нервы.

Сегодня утром в соборе она прочла ужас в глазах своего супруга, узнавшего, что его лютый враг хозяйничает в стране. Пожалуй, страх Этельреда перед Вилобородым был столь огромен, что уже не смог бы усилиться, даже если бы у того вдруг выросли рога и хвост, а она не верила в мудрость его решений, когда он был напуган. Именно страх толкнул его совершить неразумное и позорное истребление датчан в день святого Брайса. Теперь, когда из рук Этельреда ускользал контроль за происходящими событиями, она со страхом гадала, какова будет его реакция. Вряд ли он сможет трезво оценить создавшееся положение и едва ли станет слушать советы, и тем более от нее.

Эмма была погружена в эти размышления, когда увидела, как в ворота вошел Этельстан и направился к ней. Он взял ее руку, чтобы поцеловать ее перстень, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы даже на мгновение не сжать его пальцы. Именно она установила между ними границы и теперь не могла их нарушить, как бы ей того ни хотелось.

— Какое решение принято? — спросила она.

Он кратко ей изложил план сражения Этельреда.

— Вы были правы насчет страхов моего отца, — сказал он. — Я думаю, он одержим. Он никому не доверяет, даже своим элдорменам, за исключением Эльфрика. Полагаю, он боится доверить вести армию кому-то другому, считая, что тот вместе с солдатами без боя перейдет на сторону Вилобородого. Вся надежда короля на те войска, которые сможет мобилизовать Эльфрик в Гемпшире и Уилтшире в течение двух-трех дней.

— Есть ли у него основания для недоверия своим вельможам?

— Разумеется, есть. Элдормены доверяют своему королю не более, чем он им. Но, Боже милостивый, если Эльфрик наткнется на викингов и потерпит поражение…

— Но Эльфрик хороший военачальник, — возразила она. — И предан вашему отцу.

Этельстан нетерпеливо отмахнулся от ее доводов.

— Меня беспокоит не степень его преданности. Эльфрику придется противостоять трехтысячной орде закаленных в боях воинов, в то время как наши силы будут набраны из крестьян и городских обывателей, малоопытных в военном деле и с бог знает каким вооружением и доспехами. Смогут ли они дать отпор викингам? Скорее всего, будет просто избиение, и все потому, что мы не подготовились ко встрече со столь многочисленной армией противника. Отец настаивает, чтобы его личная гвардия, воины, которые действительно могут сражаться, оставалась в резерве здесь, в Винчестере, на последнем рубеже обороны. Он не прав. Лучше было бы бросить как можно больше искушенных, хорошо вооруженных бойцов в первую атаку, а не дробить наши силы. И было бы очень хорошо, если бы армию повел в бой король или хотя бы шел бок о бок с Эльфриком. Присутствие короля укрепило бы волю наших воинов.

— Вы ему все это говорили? — спросила Эмма.

— Он бы не стал меня слушать! Я предложил ему усилить войско Эльфрика моей личной гвардией, но король и этого мне не разрешил. Экберт, мой брат, пойдет с Эльфриком. Мне приказано оставаться здесь и готовить город к обороне в наказание за провал в Эксетере.

Эмма понимала, какую досаду, должно быть, в нем вызывает решение отца. Достаточно было уже того, что вину за поражение Эксетера возложили на его плечи, и теперь, когда его брат отправляется сражаться, он вынужден оставаться в тылу. Правда, она была рада, что он останется. Если суждено случиться самому страшному, она бы хотела, чтобы он был рядом.

— Если король назначил вас для нашей защиты, — заявила она твердо, — значит, он принял хотя бы одно верное решение.

— Вы ошибаетесь, — возразил он ей так, будто уже потерпел полное поражение. — Нет ничего в этом верного. Эмма, послушайте меня. — Он взял ее за руку. — Вы должны прямо сейчас уехать из города, потому что лишь Богу известно, что может произойти в эти дни. Поезжайте в Лондон и подготовьте корабль, чтобы вы могли отправиться к брату и укрыться у него в Нормандии, если викинги одержат победу. У вас нет никаких причин оставаться здесь.

В его глазах Эмма прочла пылкую мольбу, но, прежде чем она смогла придумать ответ, в саду появился дворецкий короля Хьюберт и спешно направился к ним. Внутренне сжавшись, она выдернула руку из ладони Этельстана, но трудно было сказать, что успел увидеть дворецкий. Хьюберт, чей длинный острый нос делал его похожим на крысу или ласку, обратился к Этельстану.

— Милорд, — промолвил он. — Король требует вашего присутствия в своих покоях.

На безбородом лице дворецкого, обрамленном каштановой шевелюрой, не проявилось и намека на то, что он заметил что-либо неуместное между королевой и сыном короля.

— Сейчас приду, — ответил ему Этельстан и обернулся к Эмме. — Подумайте над тем, что я вам сказал, миледи. А потом действуйте, умоляю вас.

Он ушел, а в ее ушах все еще звучала его мольба.

Уехать из города. Укрыться в Нормандии.

Этельстан не первый советовал ей бежать. Сын Эльфрика, несчастный слепой Эльфгар говорил ей то же самое.

Можно было представить, что ждало их в ближайшем будущем. Резня на дороге неподалеку от монастыря Марии Магдалины покажется мелочью в сравнении с грядущей кровавой бойней.

Эмма прикрыла рот дрожащими ладонями, подумав о Грое и многих других, кто сложил свои головы среди руин Эксетера и Дорчестера, городов, чьи стены не устояли перед натиском викингов. Стоит ли надеяться, что Винчестер ожидает иная доля?