Николай сохранял дистанцию по отношению к Григорию, но он также находился под впечатлением и был рад, что наследник престола не умер. Николай придумал свое объяснение вещей и стремился распознать в Распутине первобытную силу души русского народа, которая была спасителем династии. Его позиция лишь незначительно отличалась от позиции императрицы. Таким образом, Распутин добился в царской семье привилегии, которой не пользовался никто. Распутин не мог излечить болезнь Алексея, но укрепил его уверенность в себе и уверенность царицы. Он возвысился до важнейшего советчика и ближайшего доверенного императорской четы. Его тщеславие и эгоизм мешали ему реально оценить связанные с этим опасности.

Чем глубже проникал старец в духовную жизнь императорской четы и чем большим становилось его влияние на ее политические решения, тем дальше оттеснял он привыкших к власти сановников от трона. Распутин был необходим Николаю хотя бы только для внутреннего мира своей жены. Однако он не мог терпеть никого рядом с собой, кто каким-либо образом обременял его самодержавную волю. Он внимательно наблюдал за тем, как протекала жизнь Распутина в общества и как ее оценивали. Но император доставил чудотворца ко двору, следовательно, тот стоял выше всякой критики.

Негодование в обществе росло. Аморальность и коррумпированность Распутина становились главной темой дня и предметом язвительных газетных статей. И Александра в ее высокомерии была подозрительна обществу. Как великолепно можно было сплести интригу, которая давала возможность отомстить императрице за ее надменность и принести Распутину немилость царя: они оба имели связь и Вырубова была с ними в союзе! Распутин сам разжигал ненависть, с лживой наглостью распространяясь о своих отношениях с императрицей. Однако императрица была убеждена в набожности и честности целителя и любую критику его поведения расценивала как донос. Даже свою сестру Елизавету Федоровну она выгнала из Царского Села, потому что та хотела открыть ей глаза на подлинную сущность Распутина.

Неприятное дело обострилось, когда и безупречный Столыпин при царе выдвинул жесткие упреки против образа жизни Распутина и его влияния на государственную политику. Столыпин имел заслуги перед монархией, но, подобно Витте, он оставался самостоятельным человеком, со своими идеями и планами, которые все более противоречили взглядам императора, его супруги и прежде всего Распутина. В 1911 году конфликт достиг кульминации. Влиятельные силы сорвали план Столыпина распространить земства на запад. Столыпин подал в отставку. Николай колебался и медлил. Дядя царя Александр Михайлович, прежде всего царская вдова Мария Федоровна знали о способностях Столыпина и склоняли императора отклонить прошение об отставке. Николай чувствовал себя униженным. Столыпин поставил условия, которые еще глубже ранили императора: Государственная дума и Государственный совет должны быть в три дня распущены, чтобы можно было ввести земства в западных губерниях. Столыпин должен был сохранить право назначить 30 новых членов в Государственный совет, в то время как такое же число членов, выдвинутых царем, должны быть исключены.

Еще никогда ни один русский политик не отваживался так сильно наступать на прерогативы монарха. Николай разрывался от бессильной ярости, тем более что мать вновь удерживала его в примирительной позиции. Для Марии Федоровны все это дело являлось возможностью выразить свое неприятие Распутина и невестки. Все произошло, как хотел Столыпин. Но премьер-министр взял на себя вину за злоупотребление властью, которое ускорило его крушение. В августе 1911 года в Киеве по случаю 50-го юбилея отмены крепостного права должно было торжественно отмечаться введение земств в западных губерниях. В Киев приехали Столыпин, а также Распутин. Легенда повествует, что, увидев премьер-министра, Распутин заголосил: «Смерть у него за спиной! Смерть идет за ним… Идет за Петром… Следует за ним!» Действительно, 1 сентября в киевском Оперном театре в Столыпина стреляли – 5 сентября 1911 года от полученных ранений он скончался. Совершивший покушение Мордехай Богров был схвачен, однако обстоятельства, которые привели к смерти Столыпина, никогда полностью не были выяснены. Император лично позаботился о том, чтобы расследование было прекращено. Преступник был быстро казнен. До сегодняшнего дня остаются сомнения, имел ли место заговор против Столыпина, в котором были замешаны высшие придворные круги. Император Николай II и Александра не принадлежали к кругу лиц, которых относили причастными к заговору. Скорее Распутина считали на это способным. Царица не стеснялась вести переговоры с Распутиным о преемнике Столыпина на его посту. Они оказывали влияние на Николая с тем, чтобы он назначил аморфного министра финансов Владимира Коковцова. В прямом разговоре императрица недвусмысленно предостерегла Коковцова, чтобы он не слишком задумывался о политике и стремлениях Столыпина.

Коковцов пользовался доверием Александры и Распутина. Он серьезно затруднил отношения между правительством, парламентом и императором, цель, над которой беспрестанно работала Александра. К этому времени она предоставила Распутину положение, которое ввело его в центр политических решений. Квартира Распутина превратилась в место, где готовились персональные императорские решения. Между тем противники Распутина становились все многочисленнее. Деятели церкви, которые однажды обеспечили ему доступ ко двору, проклинали богохульника. Пресса бесцеремонно насмехалась над развращенностью Распутина и включала сюда и императрицу. Самые отчаянные духовные лица неожиданно напали на чудотворца и хотели его кастрировать. Покушение не удалось осуществить. Николай прибег к чрезвычайному средству, чтобы прекратить скандал вокруг Распутина. Он приказал ему отправиться в Иерусалим. Может быть, посещение Святых мест очистит «Божьего человека»! Едва вернувшись, Распутин продолжил необузданную жизнь. Отчаявшись, Мария Федоровна обратилась к Коковцову: «Моя достойная сожаления невестка не понимает, что она и династия гибнут. Она искренне верит в святость авантюриста, и мы бессильны и ничего не можем сделать, чтобы помешать катастрофе, которая меж тем кажется неотвратимой».

Распутин в такой мере давал пищу общественности, что возникло опасность государственного кризиса. В действительности это был династический кризис, и общественное мнение состязалось в том, чтобы перенести ответственность за это на нелюбимую императрицу. Заговор против Распутина носился в воздухе. Епископ Казанский Феофан осознал свою трагическую ошибку, но не был выслушан Николаем. Император запрещал себе любое вмешательство в персональные решения. Он искал выхода и в 1912 году бежал с семьей в Ливадию. Распутин как тень следовал за ними.

Скандал захватил лишь небольшую часть русского общества. Настоящий кризис России и самодержавия проистекал не от Распутина. Он был только зловещим предзнаменованием приближающегося крушения самодержавия. Правда, 1913 год предоставил возможность с блеском отпраздновать 300-ю годовщину династии Романовых. В последний раз императорская семья представляла величие и традиции Российской империи. Но с 1911 года получили распространение стачки и волнения. От Думы не исходило никакой непосредственной политической опасности для монархии, но единоличной власти царя тоже больше не было. Крайние политические группировки вступили в борьбу за власть. Помимо этого, Россия входила в европейскую систему союзов, которая приближалась к войне. Большая забота императора о семье и наследнике престола делала его в известной степени самодержцем в руках Распутина. Однако было бы преувеличением считать влияние Александры и Распутина на решения императора неограниченным.