Папа сделает ей кофе. Последний раз он делал ей кофе лет шестнадцать назад. Это так же важно, как и мамины слёзы. Что-то случилось этой ночью. Возможно, в то время, когда Мэтт кружил Риту в танце, а она не могла себя заставить вырваться и отступить, в тихой квартире происходила магия, которую никто не заметил…

Когда она вышла из ванной почти симпатичной, почти собранной и почти такой, как всегда, все уже сидели за столом, а мама раскладывала по тарелкам чечевичную лапшу. Кофе дымился в четырёх чашках, одно свободное место ждало, когда его займут. Рита тенью прошла за спинами родителей, заложила за уши волосы и осторожно опустилась на стул.

На колено под столом тут же легло прикосновение.

— Ты в порядке? — раздался рядом полушепот.

Она вскинула голову, повернулась. Мэтт с беспокойством изучал её лицо. Ответственный, ответственный Мэттью. Осталась пара часов, но он всё еще полностью исполняет свои обязанности, хотя мог бы уже забыть про них и радоваться близкой свободе.

— Да, — Рита взяла миску с соусом и щедро плеснула себе в тарелку. Чтобы рука не дрогнула. — Всё хорошо.

И ладонь с её колена исчезла.

Мама закончила раскладывать лапшу, села за стол и начала какой-то лёгкий разговор ни о чём. Это ей всегда удавалось. Она хорошо отточила навык ничего не значащей беседы, во время которой все забывают о чём-то неприятном. Отец и Мэтт отвечали ей, но Рита их не слушала. Она просто ковырялась в тарелке и пыталась запечатлеть в памяти этот момент: ранний завтрак, тёплая атмосфера, дорогие люди рядом. Кто знает, когда это повторится. Хотя повторится, конечно, и скоро, но одного человека рядом не будет, и вряд ли однажды всё-таки найдётся тот, кто сможет его заменить. Практика показала, что Рита — ревнивый однолюб. Или почти однолюб. Спустя столько лет она смогла заменить образ одного мужчины другим, но кто теперь заменит его?

Идиотский спор вылился в историческую встречу. И всё могло быть иначе, если бы тот шанс не был растоптан ею же самой. А потом историческая встреча повторилась. Но быть с Ритой бесплатно уже стало невозможно. Идея заплатить Мэтту столько, чтобы он остался здесь навсегда, пулей пронеслась в голове, и Рита тихо улыбнулась собственному идиотизму. Хотя он бы справился. Он вообще хорошо справляется с такой работой, от которой другой уже лез бы на стену…

Дальнейшие сборы, перетаскивание чемоданов в минивен, последняя проверка забытых мелочей развеяли остатки сентиментальности, и только в машине установилась тишина. Все молчали. Темнота вокруг погрузила салон в состояние полудрёмы и умиротворения. В этот раз Мэтт не выбирал туристические маршруты для проезда. Это время уже прошло. Сейчас он вёл минивен по полупустым улицам, не заботясь о виде из окон. Спокойная атмосфера будто пропитала всё вокруг, и Мэтт наверняка тоже это чувствовал. Примерно на полпути мама пересела на соседнее с Ритой кресло, притянула её к себе и уложила её голову на своё плечо. И остаток дороги гладила по волосам. Рита не сопротивлялась. Если еще вчера это выглядело бы чем-то чужеродным, то после утренней сцены в спальне не удивляло уже ничего.

Посадка завершилась, «рукав» начал складываться. Сейчас огромная махина начнёт отъезжать.

Рита замерла возле окна, сцепив руки за спиной. Вот и всё. Хватит здесь стоять, время на парковке стоит, как крыло самолёта, однако она уже пять минут не могла себя заставить отойти от стекла и отвести взгляд от красной эмблемы «Эйр Индиа» на белом борту. В груди всё больше разрастался ком, подбирался к горлу и перекрывал воздух.

Они влетели в здание пятого терминала Хитроу за пять минут до конца регистрации на рейс. Мэтт всё-таки не смог избежать заторов на дороге, и они простояли в двух из них. Пусть недолго, но всё-таки. Стоило выехать раньше, стоило. Но все ведь всегда надеются на лучшее. Через зал пришлось бежать, расталкивая толпу, как в самых некачественных мелодрамах, и очень скоро родителей увели на посадку. Инвалидов нужно усаживать по особому сценарию.

Так что на сентиментальные прощания времени не осталось.

Может быть оно и к лучшему. Мама не успела снова расплакаться, папа не начал хмуриться и раздражаться. Да и как бонус всех удерживало ожидание скорой встречи.

— Рития обещала скоро прилететь, Виджу, — проговорила мама перед уходом на посадку, успокаивая, скорее, саму себя.

— Да? — вскинул брови отец.

— Да, — взгляд матери переместился на Риту. — Ты обещала, я запомнила.

И почему она в это не верит? Рита закатила глаза.

— Я приеду, сказала же. Мне нужен отпуск, море и солнце.

На самом деле, могла бы улететь вместе с ними сегодня же, если бы знала обо всём заранее. Там, в тысячах миль от Лондона, было бы проще не думать о новой несостоявшейся любви. Там тепло, можно носить лёгкую одежду, ходить босиком и постараться забыть человека, который сейчас терпеливо стоит за спиной.

Самолёт за стеклом начал медленно двигаться, а место на парковке всё еще стоит, как его крыло. Пора заканчивать. Рита разомкнула руки, спрятала в карманы пальто и нащупала в одном из них плотный свёрток. Зарплата парня, которого она наняла на неделю, чтобы он побыл её другом. Слово «буфер» сюда больше не подходит. Мэтт перевыполнил план.

Сзади раздалось тихое шарканье ног, на плечо легла ладонь. Устал ждать, очевидно.

— Уже скучаешь? — прозвучало как-то совсем близко к уху.

Тело прострелило то самое будоражащее чувство, возникающее каждый раз от мягкого голоса. Рита попыталась его проигнорировать.

— Нет, не то чтобы, — она не стала оборачиваться. Опустила взгляд на карманы, сжала свёрток.

Ком в груди вырос еще в два раза.

— Это скорее… не знаю… тёплая тоска, если такая бывает, — она мягко улыбнулась расплывчатому отражению Мэтта в стекле. — Тоска, но и радость, что неделя прошла вот так. Многое прояснилось. Дальше, наверное, будет только лучше.

По крайней мере в этой сфере жизни наступает какой-то порядок. И в рабочей тоже. Вообще жаловаться не на что. Личной жизни не было и раньше, так что какая разница?

Мэтт за её спиной негромко хмыкнул.

— Я в этом не сомневаюсь, — рука на плече сделала поглаживающий жест. — Говорил же, они неплохие люди, и ты им очень дорога.

И он был прав. Видел со стороны то, чего не видела она.

— Да, наверное, — Рита вяло пожала плечами. — Но всё прошло хорошо во многом благодаря тебе.

— Брось. Я ни при чём.

— Хах… — выронила она. — Не прибедняйся.

Самолёт за это время уехал совсем далеко и вот-вот должен был пойти на взлёт. Пора. Хватит держать человека в подвешенном состоянии. У него уставший вид, он скорее всего так и не спал этой ночью. Как бы ни было приятно чувствовать тяжесть его руки на плече, близость тела за спиной, ощущать кожей тепло его кожи рядом, пора его отпустить. Чем дольше тянуть пытку, тем она больнее, это хорошо известный факт. Казнь через отрубание головы не так болезненна, как через четвертование… Или что там еще существовало?