19 июня 1922 г. Крыгин прибыл в Малагу, а с июля началась его служба в авиации. За боевые заслуги во время войны в Марокко 1 января 1924 г. он был произведен в сержанты, а ровно через пять месяцев — в «зауряд-офицеры» («suboficial»). 26 июня 1926 г. Крыгин получил чин младшего лейтенанта, ровно через пять лет — лейтенанта

В некрологе, опубликованном в «Бюллетене Общества бывших Русских Морских Офицеров в Америке» от 24 апреля 1938 г., о жизни Крыгина в Испании сообщалось следующее: «В 1922 г., получив приглашение на службу в Испанию, Михаил Александрович [так в тексте, здесь и далее правильно читать — Андреевич. — Н.К], выезжает туда вместе со ст[аршим] лейтенантом И. Рагозиным и ныне погибшим В. Марченко. Принятые по недоразумению за шпионов, они попадают в тюрьму, но освобождаются капитаном Франко, братом генерала. Михаил Александрович, в должности инструктора школы высшего пилотажа, обучает капитана Франко… В войне с арабами в Мароко, Михаил Александрович получает ряд боевых наград. После войны, владелец германской фирмы Дорнье лично предлагает русскому морскому офицеру М.А. Крыгину быть его летчиком-представителем по сдаче аппаратов в ряде стран. Зимой 1929–30 г. М.А. Крыгин попадает в Нью-Йорк и, в течение своего пребывания в Америке, состоит членом нашего Общества».

Хосэ Луис Де Месса Гутеррез утверждал, что Крыгин (в Испании он именовался Крыгин-Мелоканов) прибыл на испанскую землю в 1922 г. и вскоре поступил на службу в военную авиацию. Первоначально он получил назначение на Майорку; Новая в его жизни гражданская война застала Крыгина на базе Лос-Альказарес в Мурсии.

Участие Крыгина в испанской гражданской войне и его последующая судьба пока что представляют неразрешимую загадку. По испанским данным, он был насильно мобилизован в республиканскую авиацию, где числился пилотом. Причиной, по которой Крыгин согласился служить республиканцам, Хосэ Луис Де Месса Гутеррез называет угрозу расстрела его пожилой матери, жившей в России. При этом летать ему не позволяли, опасаясь побега в стан франкистов. По испанским данным, после окончания войны Крыгин уехал во Францию, где следы его затерялись[148].

Между тем русский журнал «Часовой», подробно освещавший боевые действия русских добровольцев на стороне франкистов, в 1938 г. писал о том, что Крыгин «пал, защищая белую идею». Нужно отметить, что главный редактор «Часового» В.В. Орехов сам находился на испанском фронте в указанный период, и чаще всего информация, публикуемая в журнале, отличалась достоверностью. Сведения из «Часового» перепечатали морские эмигрантские издания. Однако 34 года спустя в «Бюллетене Общества офицеров Российского Императорского флота в Америке» (№ 127 за 1972 г.) был опубликован список здравствующих офицеров, окончивших Морской корпус и Морское инженерное училище в 1912 г. В этом списке фигурирует и капитан 2-го ранга Крыгин как проживающий на острове Майорка. Конечно, можно предположить, что составитель списка лейтенант А.А. Штром перепутал Крыгина с Рагозиным, скончавшимся на Майорке пятнадцатью годами ранее, но Рагозин окончил корпус в 1911 г., да и сообщение о его смерти уже публиковалось в «Бюллетене». Поэтому все-таки возможно, что Крыгин вполне мирно ушел в лучший мир, стараясь не афишировать свое участие в период гражданской войны в Испании.

Думается, весьма серьезным и практически исчерпывающим аргументом в пользу службы Крыгина на республиканской стороне является полное отсутствие какой-либо информации о нем в мемуарах Рагозина, который специально подчеркивает, что из русских моряков только он сам и Марченко воевали на стороне приверженцев Франко.

Еще одним фактом, практически бесспорно свидетельствующим о службе Крыгина у республиканцев, являются мемуары генерала-майора авиации Героя Советского Союза А.И. Гусева, озаглавленные «Гневное небо Испании». Гусев находился в Испании в 1937–1938 гг. в должности командира эскадрильи, затем истребительной группы. Он сообщил, что в Лос-Альказаресе советских летчиков встретил капитан Михаил Викторович Кригин. То, что у гусевского персонажа искажена фамилия, а также приводится другое отчество, легко можно объяснить понятной забывчивостью автора спустя несколько десятков лет. Да и написанная латинскими буквами фамилия Крыгин в обратном переводе будет звучать именно как «Кригин». В эскадрилье Гусева Крыгин занял должность начальника штаба и переводчика. Гусев посвятил ему немало теплых слов. Так, он пишет: «Своим главным лингвистом и связующим человеком мы считали Михаила Викторовича. И не ошиблись, он помог сравнительно быстро установить деловые, товарищеские отношения, взаимное доверие между советскими летчиками и испанскими специалистами». Отношения между Крыгиным и Гусевым со временем стали настолько доверительными, что он не побоялся рассказать ему о своей биографии. В общих чертах она совпадает с тем, что мы знаем о нем из скупых архивных данных. Некоторые разночтения объясняются тем, что Гусев писал свои мемуары спустя более 30 лет после описываемых событий. Кроме того, нельзя забывать и о том, что его книга вышла в 1973 г., в эпоху «застоя», и рассказать о возможных истинных мотивах поступков моряка-эмигранта автор просто не мог. По словам Гусева, Кригин рассказал о себе следующее: «Родом Кригин с Дона. Из казаков. Земляк командира звена нашей эскадрильи Ивана Панфилова. Отец Кригина служил не в казачьих частях, а на флоте. После смерти отца его друзья устроили Михаила в морской кадетский корпус. Потом — в военно-морское училище. По окончании училища служил на Балтике. В ту пору русская армия стала получать первые самолеты. По личной просьбе Кришна направили в школу летчиков-наблюдателей, а затем и в школу летчиков. В годы первой мировой войны Михаил воевал на разных фронтах. К началу гражданской войны он командовал авиаотрядом моряков.

Тяжелая болезнь приковала его к постели. К нему, в донскую станицу, явились непрошеные гости.

— Ко мне пришла группа офицеров. Старший по званию предъявил ультиматум, — вспоминает Кригин. — Или с нами или суд офицерской чести — и попадешь под трибунал. — Кригин проговорил это глухо, будто выдавливая из себя слова. — Теперь хорошо сознаю: тогда я струсил. Не от жажды жизни во что бы то ни стало, а от непонимания происходящего. И покатился вниз. А кое для кого покатился вверх — к концу гражданской войны командовал авиацией у Врангеля. Исподличался перед Родиной. Только ведь это не сразу осознал.

Но все-таки кое-что Кригин понял. В конце гражданской войны вернулся на флот. Назначили вторым помощником на флагманском корабле. Том самом, на котором после разгрома Врангель бежал в Турцию. Его интернировали. Ему удалось перебраться во Французское Марокко, затем в Испанское. Работал шофером-ассенизатором.

— Времени па чужбине для раздумий о жизни у меня было более чем достаточно… — с горькой улыбкой продолжал свою исповедь Михаил Викторович. — В Испанском Марокко познакомился с летчиками. Опять жизнь вроде потянула меня вверх. Попал в личные пилоты к одному генералу. Облетал вместе с начальством всю Европу. Работал по приемке купленных самолетов в Италии, Франции, США. Были и положение, и деньги…