Но Родины не было. Что ни ночь — вижу во сне родную станицу, Дон… Быстрый тихий Дон, кусты ивняка по-над берегом. И как под ветром ивняк глядится серебряным: Почувствовал — не могу так жить. Хоть в петлю. Перед мятежом я служил в одной из авиационных частей в чине капитана. Когда у слышал первые сообщения о мятеже, долго не раздумывал, сразу же с двумя товарищами-испанцами перелетел на сторону республиканцев. Если не у себя, в России, так хоть здесь решил воевать за народное дело…

Я знал, что Михаил Викторович с первых дней мятежа оказался на стороне тех, кто защищает правое дело трудовой Испании. Совершил более сорока боевых вылетов. Бомбил войска, военные объекты франкистов. Был тяжело ранен в воздушном бою. Выйдя из госпиталя, служил в штабе ВВС республики». Далее: «Мы работали с Михаилом Викторовичем достаточно долго. И ничего, кроме хорошего, сказать о нем не могу. В том, что эскадрилья быстро вошла в строй и в дальнейшем успешно вела боевые действия, есть частица и его труда». Как утверждал Гусев, Крыгин покинул советскую эскадрилью в самом конце 1937 г., «он был назначен заместителем командующего по вспомогательной авиации, в части которой входили транспортные, санитарные самолеты и самолеты связи»[149].

Однако в вышеупомянутой работе испанского историка Хосе Луиса де Месса приводилась еще одна версия судьбы Крыгина в годы гражданской войны в Испании. Историк утверждал, что начало мятежа застало Крыгина на острове Майорка, откуда он вылетел на аэродром Альказарес. Однако при этом на Майорке осталась супруга Крыгина (русского происхождения), которой в 1938 г. было разрешено воссоединиться с мужем. По версии де Мессы, после войны Крыгин уехал во Францию[150].

Думается, право на существование имеют обе версии судьбы Крыгина — гибели его на стороне республиканцев и кончины в эмиграции уже после Второй мировой войны.

Судьба трех русских морских летчиков, воевавших в Испании, лишний раз доказывает то, что любая гражданская война, любой раскол общества являются величайшей трагедией, последствия которой могут проявить себя даже спустя много лет. Можно легко представить себе, сколько пользы Родине могли принести Рагозин, Марченко и Крыгин, если бы они не были вынуждены покинуть Россию.

Рассказ об участии русских моряков в испанской гражданской войне был бы не полон без упоминания двух лиц, служивших ранее в русском флоте, — лейтенанте С.С. Чиже и мичмане П.К. Одишария.

Сергей Сергеевич Чиж родился в 1893 г., в 1914 г. окончил Морской корпус (первый, еще довоенный выпуск). В годы Первой мировой войны служил на Балтике. Будучи мичманом, он был награжден орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В Гражданскую войну участвовал в Белом движении на Черном море, затем эмигрировал. О его гибели в Испании всего несколько строк сообщил очевидец в журнале «Часовой» № 217–218 за 1938 г. «На… позициях под Толедо, 6-го мая[19] 37 г. былу быт… русский легионер 6 бандеры [53 роты. — Н.К.] Сергей Техли. Я не знал его. Знаю только, что Техли не его фамилия, так прозвали его испанцы (кажется его настоящая фамилия — Чиж), знаю что он морской офицер, что прибыл он из Тулузы, что в бандере пользовался он всеобщей любовью, что накануне своей смерти отказался он от перевода из роты на более спокойную должность в штаб бандеры, и что убит он в день, когда 6-я бандера без поддержки артиллерии отбила ручными гранатами ворвавшиеся в окопы советские танки и в 10 раз сильнейшие части интернациональных бригад». Вот и все, что известно о жизни и смерти этого моряка.

Петр Кириллович Одишария в составе 3-й роты Отдельных гардемаринских классов убыл для прохождения практики на вспомогательном крейсере «Орел» на Дальний Восток. Вместе с училищем Одишария в начале 1920 г. был эвакуирован. В отличие от большинства гардемарин, пожелавших продолжить Белую борьбу в Крыму, он не остался на «Якуте», а отправился в Россию самостоятельно на пароходе. Перед эвакуацией Крыма Одишария убыл в отпуск к родным в Батум, где, поступив на службу в грузинский флот, получил в командование английский быстроходный катер с двумя орудиями, на котором ушел в Константинополь.

10 декабря 1920 г. был произведен в чин мичмана. До января 1922 г. Одишария находился в Бизерте, затем уехал в Европу.

В эмиграции жил в Чехословакии (в Праге поступил в университет, но не закончил его), затем во Франции. В 1936 г. Одишария воевал в Испании на стороне Франко (подробности его испанской службы, к сожалению, неизвестны). В следующем году уехал в отпуск в Париж, но из-за закрытия французами границы с Испанией вернуться туда не смог. С 1939 г. Одишария воевал во французском Иностранном легионе, откуда его демобилизовали в звании сержанта в следующем году (столь быстрая демобилизация была вызвана захватом Франции германскими войсками и капитуляцией Парижа). В 1950 г. Одишария переехал в Бразилию, в Сан-Пауло, где работал по росписи сирийского православного храма, с 1955 г. — по перевозке русских эмигрантов из Китая. В 1961 г. Одишария переехал в США, где и скончался 23 августа 1965 г.[151]

Еще одним русским человеком, имевшим отношение к флоту и служившим в Испании, был Сергей Константинович Гурский. Он учился в Морском корпусе, затем перешел в Николаевское кавалерийское училище, которое закончил в 1915 г. Впоследствии Гурский служил в 6-м драгунском полку; в годы Гражданской войны участвовал в Белом движении в чине штабс-ротмистра. В эмиграции Гурский жил в Испании, служил в офицерских чинах в Иностранном легионе (по другим данным, он прибыл туда из Праги), участвовал в испанской гражданской войне. Скончался Сергей Константинович Гурский 26 сентября 1966 г. в Мадриде[152].

В испанской научно-исследовательской литературе упоминается также лейтенант русского флота Вячеслав Крестлинг, проживавший в Тунисе, который 1 мая 1938 г. получил разрешение на въезд в Испанию. Однако неизвестно, участвовал ли он в боевых действиях. Более того, ни в одном из известных нам списков офицеров Русского флота человек с такой или похожей фамилией не значится.

Подчеркнем, что генерал Франко и после войны не забыл о храбро сражавшихся, пусть и немногочисленных, русских добровольцах. В октябре 1939 г. русские военнослужащие испанской армии приняли испанское подданство и в большинстве своем продолжили службу в Иностранном легионе. Более того, чтобы подтвердить свои симпатии к русским добровольцам, Франко издал приказ, в котором значилось: «Захваченные у красных трофеи, изготовленные в СССР, считать не русскими, а советскими, ибо русские — друзья и соратники наши».

Крупнейший военный конфликт XX столетия оказал огромное влияние на судьбы как всей русской эмиграции, так и ее военно-морской составляющей. Многие из представителей русского зарубежья приняли активное участие в военных действиях. Их отношение к войне зависело от многих факторов, в частности, от политической принадлежности, места пребывания и других. Если до начала немецкого вторжения в европейские страны дискуссии о возможном участии в войне против СССР носили теоретический характер, то условия военного времени внесли свои коррективы в позицию тех или иных представителей эмиграции. Одна часть из них была призвана в вооруженные силы стран антигитлеровской коалиции, другая — в армию и флот Германии и ее союзников. Ряд представителей русского зарубежья принял участие в движении Сопротивления и в партизанском движении.