Все это лишь так, подход к главной теме: печалиться тебе – все равно что сетовать на то, что в современном русском языке всего лишь 33 буквы. Как хотелось бы еще одну, чтобы переложить ее в звук и внести в него всю горечь отчаяния. Твой возраст – это когда не все в порядке, когда количество не желает переходить в качество. А если и переходит, то качество это какое-то фальшивое, пышно убогое и философски неказистое, как празднование Дня города или встреча Санта Клауса из Великого Устюга.

К разговору об обидном. Ты сам знаешь, что такое старческие беседы, это совсем не по Цицерону. В твоем исполнении это выглядит прескверно: слово за слово о политике, о пенсиях, о других ненужных делах, и вот один из спорщиков бескомпромиссно решает вопрос о бессмертии души оппонента и сулит ему гадкую участь на том свете.

Глупая манера так быстро стариться. Ты, кстати, ее бросай. Лучше прибегни к старому бодряческому трюку – переименуй себя, назовись Homo superior. Молодец!

Пора осваивать новые понятия. Увеличить свой словарь тремя терминами, полтора из которых следует тотчас позабыть. Итак, анорексия – нулевая степень желания и интереса – обязана смениться потребностью знать. Пусть по-медицински это выглядит не очень казисто, но раздвинь границы понятий, откажись от слова «булемия», прописавшегося в диагнозах диетологов, и обозначь свою задачу словом «орексия», означающим потребность, просто-таки жажду само– и миропознания.

Постарайся отважно дописать все свои начинания. Не стоит заботиться о мишуре упаковки. Оставайся дерзостным, но не расточительным. Представь, что ты пишешь не эпилог, а новую страницу. Ты – мечта каждого читателя, которому небезразлична жизнь. Придумай своему опыту имя поувесистее. Этого за тебя другие не сделают. Убеди себя, что в твоих заметках нуждаются те, кто идет за тобою след в след. Не признавайся, что твоя биография исполнена в жанре незатейливом и грубом. Она открыта для обозрения, она честна и этим противостоит миру мнимой пустоты и абсурда. Твоя жизнь была чем-то большим, чем просто существование. Ты не протекал по миру, ты совершал героические скачки – а это едва ли не лучшее доказательство того, как человек максимально воплощает себя на дороге из «ничто» в «нигде». Твоя задача не сообщать, а комментировать. Расскажи о себе честно, даже если единственным слушателем будет непоседливый воробей за окном.

Договоримся так: ты должен убедить себя в собственной уникальности. И другие этому поверят. Во всяком случае, сделают вид или задумаются. Ты многое видел, многое не забыл. На твоих глазах сменялись исторические эпохи. Когда-то ты исповедовал экстремизм, желал, чтобы небо сдохло, теперь, когда потери осознаны, увернись от накатывающей паники и принимайся изучать себя как комара, металлургическую печь или того же воробья. Ты – личное достояние времени. Ты получше многих разбираешься в неоднозначных вопросах. Тебя родили еще в сильной стране, а эта продукция, поверь, куда ценнее, чем ширпотреб из Китая.

Да, раньше все было иначе. Девушки свежее, слова красочнее, чувства отчетливее, сахар слаще. Время ничего из этого не пожалело. Где вы, капризные ветреницы юности? Не думай об этом. Об этом уже У. Эко написал. Пойми иное: со многими друзьями маршруты жизни уже не пересекутся. Будь добрее к оставшимся. Дух музыки, возможно, и рождает трагедию, а трагедия – это не Софокл с Шекспиром, это когда по снежной поземке одинокий человек идет хоронить одинокого человека.

Однажды ты возопишь: «Где ты, Данте? Покажи мне свой Ад, я сейчас именно в том настроении!» Успокойся, пойми, в старости человек или делается погано ничтожным, или обретает социальную совесть. Это истина. Не ворчи бородатым сердцем, а то может показаться, что от детского возраста у тебя если что и осталось неизменным, так это уровень IQ.

Не верь всему, что за глаза говорят о тебе. Множь все на десять.

Сол Беллоу предупреждает: «Старомодному мудрецу не на что рассчитывать. Нужно тренироваться. Нужно быть достаточно закаленным, чтобы не отшатнуться в ужасе при виде отдельных этапов этой метаморфозы, чтобы примириться с распадом, с взбесившимися улицами». Примириться с распадом твоего мира, который, кажется, еще ого-го, но на самом деле уже не оставляет желать лучшего.

За окном кошмарной акварелью висит ночь. Ее, вероятно, кто-то нарисовал во сне – причем еще более кошмарном сне. Краны в кухне хрюкают и подвывают.

Ты давно перестал мечтать. Вернее, мечтать-то ты, может быть, и мечтаешь, просто теперь ты уже не веришь, что твои мечты сбудутся. Об этом Тибор Фишер мудро сказал: «Когда ты теряешь уверенность в том, что все обязательно будет хорошо, – это что, признак взросления или тревожный сигнал, что у тебя что-то не то с головой?» О взрослении, ясное дело, уже речь не идет, значит – второе.

Что происходит? Просто будущее уходит из-под твоего контроля.

Сейчас ты обязан понять: линии судьбы, пережитого и прочувствованного – это не удостоверение личности. Твой сегодняшний паспорт – мудрость.

Налей себе успокоительную порцию водки или валокордина (только успокоительную – не больше) и признайся: ведь что-то в этой жизни недоиспользовано. Уже опасно оставаться в прошлом, обрети настоящее время. Опредметь себя поступком. Только не позволь прошлому тебя поглотить. Эта пучина привлекательна и более опасна, чем морское море или луна наизнанку. Оттуда трудно выбраться.

Ты теперь «пациент» жизни. Помни, «пациент» происходит от слова «терпение». Пожалуйста, завязывай с нескончаемым обозрением обворожительных былых времен. Прекрати попрекать направо и налево: «Я больше забыл о жизни, чем вы, шуты, все вместе знаете». Уже наукой доказано, что сахар был слаще. Не увлекайся сентиментальными трюизмами. Обозревай теперешнее, изъяви интерес к сегодняшнему. Да, не судьба быть тебе обеспеченным, познать душевное спокойствие, не судьба еще тысячи и тысячи «быть» и «познать». Твоя жизнь – сложная цепь обстоятельств, ведущая в отдел кадров времени. Ближе к финалу жизнь посадила тебя на невозобновляемый контракт с открытой датой окончания.

С робкой неопытностью неофита начни интересоваться временем, в котором живешь. Не дуйся на него и не огрызайся. Не ищи покоя в воспоминаниях – они безопасны лишь потому, что умерло то, что их породило.

Когда настоящее становится прошлым, а будущее плечом подталкивает сегодняшний день, осмотрись, преодолей ощущение усталости повторений. Безразличие поменяй на пристальность взгляда, подметь пронзительные детали. С твоим опытом и мудростью ты можешь стать центром эффекта присутствия жизни в самой жизни, естественной, непринужденной, немного грустной, но целостной в своей эстетике и смыслах. Только тебе можно утверждать, что прихоти моды, иронический пессимизм куда короче по протяженности, чем один вздох человека, осмысливающего себя в категориях длительности осуществляемых значений.

Иная просьба: не доверяй очарованию уныния и сладостности меланхолии. Возвратись в настоящее, обрети, что называется, то целостное «я», о котором так любят рассуждать психологи. Сделай хоть психологам приятное, докажи справедливость того, о чем они, 25—30-летние, глубокомысленно рассуждают в своих дипломных работах и кандидатских диссертациях.