«Ну и что вы ответили ему?»

«Я не знал, что сказать, пробормотал что-то и ушел к себе. Больше я с ним не разговаривал той ночью. С генералом общался мой заместитель. Тогда я впервые заподозрил, что цель нашей операции заключалась в уничтожении как можно большего числа людей».

Инструкции Лемея звучали очень зловеще для пилотов бомбардировщиков. Это было что-то невероятное. Лететь на небольшой высоте, практически без вооружения. Никто раньше не слышал ничего подобного. По словам Лемея, он ненавидел себя за то, что посылал их одних, а сам оставался на земле. Но они полетели.

Приведу еще одну выдержку из мемуаров Лемея:

Летчики наблюдали, как языки пламени освещают небо. Облака, по их словам, с расстояния в две сотни километров походили на вату, пропитанную кровью. Это был рукотворный рассвет над Японией.

Пожар в Токио не был классическим огненным смерчем (хотя обычно его представляют именно так), когда в определенную область засасывается воздух со всех сторон. Там дул довольно заметный приземный ветер. Если бы Фишер мог предсказать его, то такой прогноз удовлетворил бы Лемея. Этого ветра было более чем достаточно. Японцы называли его красным, акакадзе, он дул довольно с большой скоростью – 45 км/ч. В результате фронт огня двигался вместе с ветром, образуя зону сплошных пожаров, близкую к огненному смерчу. На возникновение именно такой стены огня рассчитывали стратеги, однако погодные условия раньше были неподходящими. В этот раз все сложилось как надо.

Движущаяся стена огня вздымалась вверх на десятки метров. Тепловое излучение от нее (невидимые инфракрасные лучи) испепеляло людей еще до того, как до них добирался огонь. Такой пожар приводил к таким же результатам, как и огненный смерч в Гамбурге и Дрездене, однако его температура была еще выше – 1000 ºС. Чтобы не задохнуться в убежищах, люди выбегали на улицы и превращались в пылающие факелы, увязнув в расплавленном асфальте. В Токио, как и в Венеции, много каналов, и матери с детьми бежали к ним, пытаясь спастись от жара. Вода в небольших каналах стала закипать, и семьи гибли в них тысячами.

В ту ночь было убито от 80 000 до 120 000 человек. Экипажам бомбардировщиков приходилось надевать кислородные маски на высоте 1500 м, чтобы не задохнуться от тошнотворного запаха горящей плоти.

Лемей продолжает:

По мнению Лемея, можно было «уничтожить все крупные промышленные города Японии в течение следующих 10 ночей». И он задался целью сжечь один за другим еще 17 наиболее густонаселенных городов. А после этого еще 50.

* * *

Новая кампания не была секретом для американской публики. Журнал Time в своем выпуске от 19 марта 1945 г. (он вышел в свет 12 марта, через два дня после нанесения удара по Токио зажигательными бомбами) очень точно описал тактику, характер зажигательных бомб и цель операции. Первый абзац под заголовком «Налет жар-птиц» выглядел так:

Оценку Лемея, который сказал, что полностью уничтожена застройка на площади около 40 кв. км, Time сопроводил таким комментарием:

Каких-либо оценок количества погибших японцев эта статья не давала, но вовсе не из-за болезненной реакции американцев на гибель своих врагов. Другая статья в том же номере под заголовком «Истребители крыс» живописала о том, как лихо американцы в тихоокеанском регионе выкуривают японских солдат из их нор и бункеров с помощью напалма и огнеметов.

После новых рейдов против Токио в мае газета New York Times привела оценки{172} потерь среди гражданского населения, которые были на деле преувеличены. Под шапкой на три строки, гласившей «ЛЕМЕЙ ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО ТОКИО БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ», располагался подзаголовок:

В статье с таким подзаголовком Джон Дауэр пишет: