и тянет тебя обработать, – хрипло произносит Глеб. – Отходить веником, чтобы еще сильнее раскраснелась и разгорелась.

Его ладонь накрывает мою, дергает вперед, захлопывая дверь, отрезая нас от мира вокруг.

Я жадно глотаю ртом раскаленный воздух.

– Или может, ты хочешь быть первой? – он склоняет голову к плечу, наблюдая за моей реакцией. – Возьмешь веник и разогреешь меня?

– Я никогда не, – рефлекторно облизываю губы. – Я не умею.

– Я научу, – заговорщически подмигивает.

Даже такая невинная фраза кажется до жути пошлой, когда ее произносит Волков. Он ужасно испорченный. Порочный.

Халат падает к моим ногам, оседает внизу пушистым облаком.

Глеб подхватывает меня на руки и относит на лавку, укладывает на живот. Нервы оголены до предела. Тело напряжено.

– Чего такая зажатая? – хрипло спрашивает он.

А не нахожу ответ.

Волков забирается на лавку, располагается за моей спиной. Пара секунд – и он как будто седлает меня, зажимает мои ноги между своими крепкими бедрами. Его вздыбленный член упирается в попу, заставляя меня дернуться и глухо вскрикнуть.

– Расслабься, – выдыхает Волков в мой затылок. – Это просто массаж.

Нет, нет. Это что угодно, только не массаж. Его пальцы проходятся по моим плечам, по спине, и впечатление такое, точно оставляют огненные следы, воспламеняют душу через кожу.

– Т-ты, – запинаюсь. – Что ты делаешь?

– Разминаю, – бросает коротко. – Ты как струна. Рано по тебе веником прохаживаться. Ни черта не зайдет.

Он задевает какие-то странные точки, иначе мои ощущения не объяснить. Еще пару секунд назад я была скована, а теперь тело обмякает, внутри разливается теплота. Низ живота тянет. Дышать становится труднее. Дрожь струится под кожей.

– Глеб, это не массаж.

– Разве?

Он собирает разметавшиеся пряди моих волос в хвост, накручивает на кулак. Его ухмыляющиеся губы прижимаются к моей шее сзади, вызывая волну колючих мурашек.

Горячие пальцы не знают стыда. Проходятся по моей попе, сминают и поглаживают, перемещаются на бедра, а после резко взмывают к груди.

Принуждают простонать.

Я теряюсь. Сама себя не узнаю.

– Глеб, – выпаливаю прерывисто.

Трепет наполняет каждую клетку. Жидкий огонь заменяет кровь. Может, все дело в клубах пара повсюду. В дурманящем древесном аромате, который сливается с ароматическими маслами. Я раскаляюсь изнутри.

Эти ласки дурманят, реально сводят с ума и заставляют забыться. Падаю в бездну.

Глеб трется щетиной о мое плечо, прихватывает кожу зубами, скользит языком, а после снова прикусывает, чередуя нежность с грубостью. Его крупные ладони обводят каждый изгиб тела. Низ моего живота сводит судорога.

– Теперь можно парить, – заключает Волков и резко отстраняется, поднимается с лавки.

А я ловлю себя на том, что такой быстрый разрыв контакта ощущается будто жгучая потеря. Невольно тянусь к нему. Выгибаюсь на лавке, точно сама хочу попасть обратно во власть его сильных рук.

– Готова? – хрипло спрашивает он.

– Да, – роняю на автомате.

Я плохо осознаю смысл вопроса. Пар клубится не только вокруг, но и в моей голове, мешает трезво мыслить.

Веник медленно скользит по моему телу. Прижимается к лопаткам. Движется вниз. Застывает на пояснице. Неспешно проходится по ягодицам, обводит бедра, икры. Замирает на стопах.

Ощущения безумные. Бешеные. Конечно, я не знаю, как это обычно происходит, как правильно париться в бане.

Но черт, по жилам льет электрический ток. Разряд за разрядом сотрясает распластанное на деревянной лавке тело.

Тот массаж. Вдруг Волков надавил на особые точки? От этого меня и колотит, трясет точно в лихорадке.

– Расслабилась? – хриплый голос звучит над ухом, заставляя вскинуться, обернуться. – Тише, не дергайся.

Глеб возвращает меня в прежнее положение.

– Сейчас самый кайф пойдет.

Плавные движения сменяются хлесткими шлепками. Веник жалит тело, заставляя вскрикивать.

Это не больно. Просто странно. Необычно. Непривычно. И трудно с чем-то сравнить.

Я теряю чувство времени. Даже не знаю, сколько проходит. Минута? Час? Вечность? Но знаю, мне совсем не хочется, чтобы это прекращалось.

Волков чередует шлепки с поглаживаниями, причем теперь он гладит меня не только веником, но и руками, еще и там, где я совсем не ожидают, застает врасплох.

Я дергаюсь, будто ошпаренная, когда его ладонь вдруг проскальзывает между бедрами, пальцы накрывают складки, таранят створки лона, заставляя мигом прогнуться в спине, выгнуться в пояснице до боли и заерзать в инстинктивной попытке увернуться.

– Куда собралась?

Волков отбрасывает веник прочь и переворачивает меня на спину. Опаляет горящим взглядом. Разгоряченную кожу покалывает, кажется, под кожей вспыхивают тысячи искр.

Я пробую свести ноги, но Глеб не позволяет, расталкивает мои колени в разные стороны и устраивается между разведенными бедрами. Забирается на лавку, накрывая мое тело своим. Еще не прижимается вплотную, просто нависает.

Его глаза впиваются в меня так голодно и жадно, что дыхание перехватывает. Воздух комом забивается в груди.

– Быстро же ты, – бормочу сдавленно, стараюсь унять дрожь. – Я думала, париться нужно дольше.

– А я только начал, – ухмыляется Волков.

Прижимается губами к моему горлу, ударяет языком туда, где пульсирует артерия, ловит пульс, точно управляет биением сердца.

Его длинный и толстый член прижимается к моему животу. Обжигает, вынуждая содрогнуться. До жути твердый, раскаленный. Я ощущаю, как орган наливается возбуждением, как разбухают и бьются вены, обвивающие жилистый ствол. Он становится крупнее и горячее с каждым прошедшим мгновением.

Глеб целует меня в губы, сплетает наши языки.

Его ладони накрывают грудь. Чуть сдавливают. Пальцы играют с моими сосками, обводят и перекатывают, отправляя огненные стрелы.

Я издаю стон за стоном, и каждый звук тонет в одержимом поцелуе. Дрожь раскалывает тело, стекает по кончикам пальцев.

– Лика, – выдает хрипло. – Моя девочка.

Он целует меня везде. И