Не ощущаешь? Ты меня на раз плавишь. Одним взглядом мозг вышибаешь напрочь. Дьявол, и тебя ко мне тянет. Чую четко.

Я выпутываюсь из его рук, вырываюсь из цепкой хватки. Знаю, больше не смогу молчать. Нужно все выяснить прямо.

– Глеб, ты давал деньги на аборт?

– Чего? – кривится.

– Я услышала одну историю. Девушка забеременела от тебя, а ты бросил ей пачку купюр, чтобы она избавилась от ребенка. Понимаю, подобных историй могло быть много. Наверное, ты и не вспомнишь. Но с учетом того, что мы в первый раз не предохранялись я могла оказаться в такой же ситуации.

– Нет, не могла, – заявляет твердо. – У меня по жизни всякое случалось. Только блять, наплевать, с кем я раньше бывал. Каждая из них не ты. А ты, Лика, черт раздери, да ты просто над всеми.

Его слова обжигают. Последние фразы полыхают огнем. И когда Волков опять смыкает руки вокруг моей талии, трудно найти силы на борьбу.

– Глеб, вопрос простой, – говорю я. – Ты можешь ответить прямо?

Волков молчит. Мрачнеет. Желваки резко проступают под смуглой кожей, челюсти сжимаются. В синих глазах горят молнии. Надвигается гроза.

Теперь он сам от меня отстраняется.

– Хочешь честный ответ, – кривится. – Валяй. Я никому и никогда ничего не обещал. Раньше на теме отношений не заморачивался. Девчонки пытались провернуть разные трюки. Там не только беременность, там реальных детей притаскивали. Я всякого насмотрелся. Тупо цирк. Но да, стоило сунуть им пачку купюр за игру, накал мигом спадал. Я ложь читаю на раз. Такой номер со мной не прокатит. Конечно, я бы не бросил своего ребенка. Забрал сразу. Но осечек не наблюдалось. Залететь никто не мог. Я же всегда про защиту помню.

– А со мной забыл, – судорожно выдыхаю, невольно обнимаю себя руками, стараюсь унять нервную дрожь.

– Я с тобой в отрыв ушел, – заявляет хрипло. – Дорвался и сорвался. Мне капитально башню сорвало. Теперь понимаю, надо было сделать иначе. Слушай, все эти вопросы. Ты что… уже?

Он окидывает мой живот выразительным взглядом.

– Нет, – выдаю твердо.

– Тест делала? – хмуро сдвигает брови. – А вообще, рано еще. Откуда ты можешь знать наверняка?

– У меня регулярный цикл, – бросаю глухо. – Сейчас как раз безопасный период.

– Разные расклады бывают, – тянет Волков. – Может, и правда пришло время для ребенка.

– Ты созрел для серьезных отношений?

– Между нами гораздо больше.

– Кайф? – горько усмехаюсь.

– А это плохо?

– Дети должны рождаться в семье. В официальном браке. Ребенок – не игрушка и не развлечение.

– Я в курсе, – кивает. – Короче, для тебя важен штамп в паспорте?

– Для всех важен, – отвечаю вкрадчиво. – Если отношения серьезные.

– Да это хрень полная, – отмахивается. – Просто бумажка. Нет смысла вязать себя. Нужно жить и наслаждаться.

– Я не удивлена, что у тебя такая позиция.

– Лика, – он опять подступает вплотную. – Ты первая, с кем я хочу быть сутки напролет. Притяжение дикое. Я ничего и близко похожего не чувствовал.

– Ты сказал, что своего ребенка не бросил бы, – закусываю губу. – Забрал. Что это значит? Забрал бы у матери?

– Конечно, – заявляет твердо. – Я бы не допустил, чтобы моего сына растил неизвестно кто.

– Ты издеваешься?

– Я выбирал таких женщин, которые вряд ли бы справились с воспитанием детей. Секс без обязательств. На одну ночь. На две. Если кто из них и хотел ребенка, то только ради будущих дивидендов.

– Ты не можешь знать точно.

– Могу, – усмехается. – Я людей чую. Нутро быстро различаю.

– А если ты ошибся? – сглатываю. – Если какая-нибудь девушка влюбилась, хотела родить ребенка, а ты отправил ее на аборт. Ну не поверил. А она была от тебя беременна. Не лгала и не притворялась.

– Я в клинику никого не тянул силой, – чеканит. – Денег давал. Всегда платил по счетам. А дальше – не мой выбор. Но если бы узнал, что где-то есть мой ребенок, я бы его забрал. Воспитывал бы сам.

Логично, пусть и цинично. Однако каждая фраза коробит, отбивается жгучей и болезненной пульсацией под ребрами.

Я понимаю, Волкову было наплевать на тех девушек, с которыми он прежде встречался. Хотя “встречался” слишком громко сказано. Скорее уж просто проводил ночи. Сегодня одна, завтра другая. Кто-то из них мог надеяться зацепить его всерьез, но явно зря.

Глеб не из тех, кто женится. Он высоко ценит свободу, и никакая беременность не станет для него аргументом. Эгоист. Собственник. Прирожденный хищник.

– Это в прошлом, – отрезает Волков. – Какой смысл ворошить?

– А как еще узнать друг друга? – нервно веду плечом. – Сейчас ты сказал мне больше, чем за все время нашего знакомства.

– Я выражаюсь через поступки. Через реальные дела. И за тебя любому глотку перегрызу. Факт. А мои давние развлечения тут никакой роли не играют.

Да. Наверное. Но дьявол в деталях. Наивно думать, что если человек ударял ледяным безразличием других, с тобой будет иначе. Огонь горит красиво и ярко, а потом гаснет в один миг.

А я уже увязаю. Прикипаю.

Знаю, нужно рвать. Резать. Рубить. Пока не поздно. Иначе потом придется отдирать с мясом, по живому. Но нет. Поздно. Я влипла.

– Рано нам про детей размышлять, – говорит Волков.

– Рано, – киваю я.

– А вообще, если вдруг получится, то почему нет? – прожигает взглядом насквозь. – Лика, ты реально не видишь?

Я вопросительно приподнимаю бровь.

– Ты открываешь во мне такое, чего я сам не ждал.

Волков опять накрывает мою