В последнее время у нее было достаточно времени на размышления, и всякий раз стоило ей задуматься, как перед ее внутренним взором возникало лицо Зака, такое, каким она увидела его, открыв глаза, в палате экстренной медицинской помощи.

Он признался, что любит ее. Стоило ей представить тот момент, и она была готова ему поверить. Она не просто слышала эти слова, она видела их написанными заглавными буквами на его лице. Он любит ее, а она любит его.

За эти несколько дней в ней созрело решение. Не важно, как бы он ни старался убедить себя, что между ними ничего не будет, она не намерена сдаваться, не желает складывать оружие.

Она будет сражаться до конца.

– Мне позвонили с работы, – сказал Зак в телефонную трубку. – Судя по всему, доктор Марвин имел встречу с судьей, которому поручено вести дело моего отца. Он сказал судье, что для возвращения отца к нормальной жизни важно, чтобы операция была сделана как можно раньше, лишь в этом случае возможен успех, на который так рассчитывают врачи. Судья согласился и назначил дату слушания. В четверг утром.

Было нечто такое в его голосе, некая нотка оптимизма, которой не было накануне.

– Готова поспорить, что ты улыбаешься. Я права?

– Судья, его имя Хэнк Александер, был хорошим другом моего отца.

– Вот это да! – Элизабет поудобнее взяла трубку. – А не значит ли это, что он должен сложить с себя обязанности, потому что близко знаком с одной из сторон?

– Не думаю, что он это сделает. Если настолько близко знает моего отца, как мне кажется, он наверняка придет к выводу, что Флетчер Харкорт наверняка дал бы согласие на эту операцию. Думаю, он не откажется от участия в слушании.

– Зак, это было бы просто здорово! Я очень на это надеюсь.

На том конце провода Зак прочистил горло.

– Послушай, мне нужно сделать кое-какие дела. Сейчас заканчиваю работу над одним срочным документом. Мне нужно успеть сделать еще парочку дел, прежде чем к нам приедут Сэм и Донахью.

– Хорошо, увидимся у меня вечером.

– Угу, – негромко произнес он. – Значит, до вечера.

Элизабет положила трубку и задумалась о том, что, как показалось, она услышала в его голосе. Тоску? Вдруг он и сам это услышал. И тогда он поймет, как сильно он ее любит, а главное, что ему нет смысла разрывать с ней отношения. Что любовь его столь велика, что жизнь без нее утратит для него всякий смысл.

И если именно так он и поступит, Элизабет не сомневалась, что он останется верен ей и своим чувствам. Она была убеждена, что он из такой породы мужчин.

Когда она вернулась домой, Зака там не оказалось. Элизабет переоделась в джинсы и белую блузку без рукавов, которую уже давно собиралась отдать Армии спасения. Завязав полы блузки узлом на талии, она отправилась в кухню приготовить себе стакан чая со льдом.

Зак вернулся через несколько минут с небольшим бумажным пакетом, который поставил на стол рядом с ее стаканом.

– Я принес тебе сэндвич. Я подумал, что ты вряд ли захочешь возиться с ужином.

Элизабет открыла пакет и посмотрела на ароматные ломтики хлеба.

– Индейка с сыром. Думаю, тебе понравится.

Элизабет кивнула. Впрочем, аппетита у нее не было. Стоило ей подумать, что их ждет сегодня вечером, как становилось муторно. Она снова заглянула в пакет.

– А себе ты что купил?

– Ничего. Я не голоден. Может, перехвачу что-нибудь попозже.

Элизабет закрыла пакет и отставила в сторону.

– Тогда и я тоже могу подождать.

В десять минут восьмого раздался звонок в дверь. На пороге стоял Бен Донахью, а позади него Сэм Марстон.

– Спасибо, что приехали, – поблагодарил их Зак и, обменявшись с обоими рукопожатием, проводил в кухню, где Элизабет налила им по стакану чая со льдом. Впрочем, наученная вчерашним опытом, Бену она тотчас предложила пива. Он с улыбкой отказался:

– Сегодня мне лучше оставить мозги при себе.

Сев за кухонный стол, они поговорили о доме и о том, как лучше им приступить к поискам. Зак показал им план дома, который сделал на компьютере и который должен был служить им ориентиром. Рассказал он и про боковой лаз в фундаменте дома, через который можно проникнуть внутрь.

– Я на всякий случай купил в супермаркете фонарики, потому что под домом наверняка будет темно. Нам же, чтобы как можно скорее сделать наше дело, нужно побольше света.

– А я захватил с собой пару лопат с короткой ручкой. Они у меня в багажнике, – добавил Бен.

– В таком случае у нас есть все необходимое. Я тоже прикупил несколько лопат. – Зак допил свой чай. – А еще пару ведер, чтобы было в чем выносить грунт.

– Я тоже захватил одну, на мой взгляд, полезную вещь, – сказал Сэм. – Металлоискатель. Одолжил у одного знакомого.

– Замечательно! – подвел итог Зак. – Может, с его помощью мы что-нибудь обнаружим.

Они прошлись по остальным мелочам, и когда все уточнили и обсудили, уже начало темнеть.

– Что ж, нам пора, – сказал Зак, скатывая в трубочку сделанный на компьютере план дома и надевая на него резинку. – Думаю, что перед тем, как копать, нам нужно поговорить с Мигелем. Я хотел съездить к нему еще вчера вечером, но потом решил, что лучше не стоит. Вдруг он к утру передумал бы или, что еще хуже, рассказал бы Карсону.

– А если он не согласится?

Зак нахмурился:

– Согласится, никуда не денется. Можно подумать, у него есть выбор.

Ночь была темной, а серпик луны тонюсеньким. Крошечный домик возник перед ними из кромешной тьмы. И хотя внешне он ничем не отличался от тысячи других домов, Элизабет почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок.

– А если его нет дома? – спросила она, глядя на темные окна гостиной.

– Тем хуже для него. Я ему звонил и предупредил, что мы к нему едем. Сказал, что нам нужно поговорить с ним.

– Ему рано вставать на работу. Возможно, он уже лег спать.

Сэм и Бен встали с ними рядом на подъездной дорожке.

– Ты думаешь, он дома? – спросил Бен у Зака.

Они все приехали сюда в его джипе, который оставили рядом с гаражом, пока не разгрузят все необходимое снаряжение.

– Вы оставайтесь здесь, а я зайду внутрь и проверю.

– Я с тобой, – решительно заявила Элизабет и тоже поднялась по ступенькам.

Зак посмотрел на нее и постучал в дверь. Внутри кто-то негромко выругался, затем кто-то обо что-то споткнулся, затем шаги приблизились к двери, и наконец лампочка над крыльцом зажглась, а сама дверь распахнулась.

На пороге возник Мигель Сантьяго, хотя в какой-то момент Элизабет его даже не узнала. Одежда на нем была мятой и грязной, длинные волосы спутаны, глаза ввалились. Даже в тусклом свете лампы ее поразила нездоровая желтизна его кожи, то, как раздулись его ноздри, как только до него дошло, кто перед ним.