– Она самая, сэр… – осклабился полицейский, принимая сигарету из протянутой мной пачки, хороший способ установить отношения, курильщик никогда не откажется от халявной сигаретки, – засранцы в одной из булочных пекли кое-что еще помимо булочек.

– Скрылись?

– А то… Я уже не припоминаю, когда удавалось застать их на месте, «со спущенными штанами». Сейчас взрывотехники разбираются, там, кажется, этого дерьма столько, что всю улицу на воздух поднять можно. Что же вы не объявились, сэр, я бы вас пропустил.

– Не хотел поднимать шум.

– Понятно, сэр. Удачи…

– И вам.

Вернулся в машину…

– Что там?

– Булочная. С широким ассортиментом.

– Понятно…

Для того чтобы найти выпивоху, нужно идти куда? Правильно, в бар. Или в паб – если клиент любит отращивать свое брюхо пивом. В общем – в место, где наливают…

«Безымянный» был третьим баром, куда я направил свои стопы – просто ехал по маршруту, проверяя все поблизости. Он же был и самым опасным – настоящее гнездо ИРА, где можно и пулю в брюхо получить. Или – по морде…

– Идем…

– Сиди… – проговорил я, наблюдая за выходом. – Это не просто бар. Это большая куча дерьма. Подождем, пока клиент выйдет и…

– А откуда ты знаешь, что он здесь?

– Кое-кто мне шепнул, что больше ему в кредит не наливают. Это место – единственное, где нальют. Готовься ждать – и ждать долго. До вечера он не выйдет – выползет, только когда нажрется…

– Почему бы просто не взять его?

– Иди, возьми. А я посмотрю. В бардачке есть несколько шоколадок, кофе, к сожалению, предложить не могу. Угощайся…

Грохнуло – совершенно неожиданно, глухой звук, удар по кузову, я выругался, а Грей вздрогнул и потянулся за пистолетом.

– Что за хрень?

– Камень. Это такой местный обычай. Если ты коп и тебя засекли, и не хотят тебя видеть – посылают пацана, который кидает камень в машину. Это знак того, что тебе здесь не место. Здесь еще нормально поступили – могли по стеклу засандалить.

– И что?

– Что-что… Сматываемся. Иначе могут и не камнем засадить, если не уедем. Я знаю, где этот придурок снимает жилье – если его еще не выгнали. Там надо будет осторожнее…

Второй раз мы были намного осторожнее…

Второй раз мы перекрыли улицу с двух сторон. При этом Грей спрятался в самой машине – я накрыл его одеялом и заглушил двигатель, будто машина просто припаркована и в ней никого нет. На улицу ему выходить и дежурить было нельзя – того и гляди, сунут заточку в спину. А я занял позицию с другой стороны улицы – той самой, которая вела к безымянному бару. Достал небольшую бутылочку дешевого виски – у любого опытного бобби, тем более из Особого отдела, в машине всегда лежит все, что нужно – и облился из нее, чтобы воняло от меня дешевым односолодовым виски. Принюхался – то, что надо. В руку, на всякий случай, взял «NAA» триста двадцатого калибра – великолепное, надо сказать, оружие, размером чуть ли не в полтора раза меньше «вальтера ППК» с той же огневой мощью. И – залег у тротуара, в укромном местечке между домами, якобы пьяный в доску. Патрули сюда в это время не суются, а найдут – пьяный он и есть пьяный.

Потекло ожидание – как проклятье, когда ждешь, время течет очень медленно, почти незаметно.

Дейв О’Доннел появился уже затемно – часы только что пробили одиннадцать – и, как всегда, навеселе. Горланя что-то типа «Красотка Мэри, до чего же ты хороша… Красивое тело и красива душа…», он шел по улице, спотыкаясь, запинаясь и мало что замечая перед собой. Тем лучше…

Запнувшись за меня – я успел переместиться, чтобы ногами перекрыть тротуар, он выставил вперед руки, врезался в стену, но удержался на ногах. Держась за стену, он задиристо выругался по-ирландски – основные ругательства я знал, но что они точно означают – понятия не имел.

– Эй, парень… Какого хрена ты разлегся на тротуаре рядом с моим домом?!

Одним из отрицательных качеств О’Доннела, за которое его и выгнали первый раз с работы, была драчливость и задиристость. Набил морду кому-то из начальства – выгнали – устроиться не смог – начал пить. Типичный путь в пропасть. Ума он так и не набрался – за что не раз серьезно получал по морде в барах…

Я замычал, показывая, что пьян в стельку – и получил пинок по спине. Пинок слабый, потому что Дейв и сам едва стоял на ногах.

– Убирайся отсюда, скотина…

Второй раз я ему пнуть не дал – развернулся, перехватил ногу, вывел из равновесия. О’Доннел с шумом грохнулся на тротуар…

– Какого…

– Здорово, Дейв… – я прижимал его к земле, тот слабо трепыхался. – Давненько не виделись, а…

– Кросс… Какого хрена?

– Ты еще громче ори. С палочкой хочешь ходить?

– Какого хрена?

– Скоро узнаешь. Сейчас мы встаем и, горланя известную песню про красотку Мэри, идем к тебе домой. Якобы мы помирились и решили распить ради такого случая бутылочку. Давай, давай, поднимайся, свинья. Пока по-хорошему…

Матерясь на всю улицу – весь набор местных проклятий я давно освоил – я поднялся сам, изо всех сил прикидываясь, что мне сложно устоять на ногах, поднял Дейва – заодно огрев его незаметно по почкам. Вот так вот, обнимаясь и шатаясь, будто пара подгулявших забулдыг, горланя что-то нецензурное, мы пошли к его дому…

– Сворачиваем, Дейв, – пробормотал я, – причал -рядом.

И тут – вот сукин сын – краем глаза я заметил, что в «Мондео», стоящем с потушенными фарами на противоположной стороне улицы, открывается дверь. Засранец! Черт!

Грею соваться сюда никак нельзя. Все дело в том, что за О’Доннелом могла следить контрразведка ИРА. Происходило это регулярно – за каждым членом организации иногда следили, просто для того, чтобы убедиться, что все в порядке. Сделать это было проще, чем кажется – привлек к делу пару подростков из «Тартан Бойс» или постарше из «Прямого действия против наркотиков» – и все. За домом могли следить. Одно дело, когда идут двое забулдыг, и совсем другое – когда в мирно стоящей до этого машине, в салоне которой на первый взгляд никого нет, открывается дверь, и кто-то заходит в дом вместе с этими двумя забулдыгами. Очень хреново, когда у напарника нет опыта оперативной работы, очень хреново.

— Давай-ка, Дейв, открывай. Только не говори, что ты потерял ключ, засранец, иначе я вышибу эту дверь твоей тощей задницей…

Дейв О’Доннел обитал в доме, которому было лет двести и который за это время нормально не ремонтировался. На первом этаже помещалась какая-то лавка, сто лет назад закрытая, а на втором были две жилые комнаты, которые и сдавались. Одна так и пустовала, во второй жил Дейв. Ключ от первой комнаты я раздобыл…

– Стоп, стоп, стоп… – я нашарил в кармане ключ, открыл дверь и легким толчком отправил вперед Дейва. С остойчивостью на волне после вылаканного пива и эля у него было хреново, в голове штормило, поэтому остановила его стремительный бег только противоположная стена.