— Я возвращаюсь домой.

Удар оказался сокрушительным. Настолько сокрушительным, что Брэден не ответил ни слова. Припечатав меня к стене взглядом, который мог привидеться только в страшном сне, он повернулся и вышел из комнаты.

Никаких споров. Никаких попыток меня отговорить.

Мне до жути хотелось разреветься. В течение многих лет я запрещала себе плакать, а тут дала слабину и, похоже, совершила ошибку. Теперь, чуть что, слезы начинают литься ручьями. Сначала у меня задрожали губы, потом дрожь стала сотрясать все тело. Пытаясь ее унять, я обхватила себя руками за плечи.

Через десять минут я успокоилась настолько, что смогла приготовить кофе и отнести его в комнату Элли. Брэден сидел в углу, насупленный, как сыч. На меня он даже не взглянул.

Надо сказать, наша стычка ни для кого не осталась тайной. Во-первых, мы кричали как сумасшедшие, во-вторых, выскочив из комнаты, он так хлопнул дверью, что едва не расколол ее. Так что теперь все смотрели на нас с затаенной опаской.

Догадавшись наконец, что своим мрачным видом отравляет Элли радость возвращения домой, Брэден поднялся и стал прощаться. Чмокнул сестру в щеку, пообещал, что скоро заглянет. Элли молча кивнула. Во взгляде, которым она проводила Брэдена, сквозила тревога. Когда она повернулась ко мне, я, словно нашаливший ребенок, отвела глаза.

Элоди и Кларк тоже не стали долго засиживаться. Когда они ушли, я поднялась, собираясь оставить сладкую парочку наедине.

— Что произошло у вас с Брэденом? — спросила Элли.

— Элли, думаю, тебе сейчас хватает своих проблем и нет надобности впутываться в чужие.

— Скажи, все дело в моем маленьком обмане? Ну, насчет Айлы?

Я резко повернулась, а Элли пристыженно потупилась.

— Да. Я только что узнала, что это, оказывается, был, как ты выражаешься, маленький обман.

Адам хмурился, не понимая, о чем разговор.

— Я совершила отвратный поступок, — сказала ему Элли.

— Об этом я догадался, — кивнул Адам. — Что ты натворила?

— Наврала Джосс. Сказала ей, будто мы с тобой обедали вместе с Брэденом и Айлой. И они отчаянно флиртовали друг с другом.

Адам дернулся, в точности так, как делал Брэден, получив какое-нибудь неожиданное известие. Я заметила, они с Адамом вообще во многом похожи. Сказывалась многолетняя дружба.

— Мы никогда с ними не обедали, — пробормотал он. — И видели эту Айлу всего несколько секунд.

— Офигительно удачная шутка, — процедила я, забыв, что разговариваю с больной. — Будь любезна, объясни, какого хрена ты решила мне наврать?

Глаза Элли источали печаль и умоляли о прощении. В сочетании с ее перевязанной головой это производило просто душераздирающее впечатление.

— Брэден пожаловался мне, что вот уже несколько дней ходит за тобой как привязанный, а ты на него и смотреть не хочешь. Сказал, что придумал новый метод. Исчезнет из твоего поля зрения, чтобы ты по нему скучала. Он надеялся, так ты быстрее поймешь, какого сокровища лишилась, и вернешься к нему. А я сказала, ты слишком упертая, чтобы на это повестись.

Ну, это она зря. Расчет был верным. За те несколько дней, что паршивец ушел в подполье, я соскучилась по нему до одурения. Он слишком хорошо меня знает.

Конечно, говорить об этом вслух я не стала. Отделалась нечленораздельным мычанием.

— В самом деле, Джосс, ты ведь ужасно упрямая. Ну вот, я решила, куда надежнее будет вызвать твою ревность. Тогда ты и правда поймешь, что можешь его потерять, и прекратишь дурить.

Элли повернулась к Адаму и посмотрела ему в глаза:

— Ну а результат получился обратный.

— Бывает, — вздохнул он, пряча улыбку.

Эти голубки знай себе воркуют, а я сижу по уши в дерьме!

— Знаешь, Элли, не будь ты после операции, я бы разговаривала с тобой совсем по-другому.

— Прости, Джосс, прости, — жалобно поморщилась Элли. Вдруг в глазах ее вспыхнула надежда. — Накануне операции я хотела тебе признаться. Но у меня начался такой мандраж, что я обо всем забыла. Так или иначе, теперь ты знаешь правду. У Брэдена никого нет. И ничто не мешает вам быть вместе.

Настал мой черед тяжело вздыхать.

— Твой обожаемый Брэден видеть меня не желает.

— Обиделся, что ты ему не доверяешь?

— Вроде того.

Пускаться в объяснения у меня не было ни малейшего желания. Что делать дальше, я не представляла.

— Джосс, ты меня простила? — тихо спросила Элли.

— Простила, — буркнула я. — Но психолог из тебя никудышный. И ты поступишь чертовски разумно, если впредь откажешься ставить на людях подобные эксперименты.

С видом оскорбленного достоинства я помахала на прощание рукой и вышла, осторожно закрыв за собой дверь.

У себя в комнате я села за пишущую машинку и перечитала последнюю страницу, надеясь, что это поможет избавиться от царившего в душе сумбура. Если верить доктору Причард, я еще пожалею о том, что не была откровенна с Брэденом. Так вот, если говорить честно, все мои прежние тревоги, мысли о будущем, сомнения в том, достойна ли я его, досада на его излишнюю напористость, кажутся сущим пустяком в сравнении с тем кошмаром, в который превратилась моя жизнь в последние несколько дней. Кошмаром, в котором я пребывала, решив, что он меня не любит.

Именно об этом нам и нужно поговорить.

Но побывать в Виргинии мне тоже необходимо. Теперь, когда я наконец набралась смелости взглянуть в лицо своему прошлому, я не могу отказаться от этого шага.

Но прежде всего нам нужно поговорить.

Погодите, погодите. Я повернулась на стуле и посмотрела на книжную полку, туда, где лежал билет. Убей бог, не помню, чтобы Брэден положил его назад.

Мерзавец украл мой билет!

Охватившая меня ярость преобразовалась в приступ бешеной энергии. Нет, сказать, что Брэден слишком напорист, — значит сделать ему незаслуженный комплимент! Он просто самовлюбленный тупица, привыкший всех подминать под себя. Тихонько повизгивая от злости, я сунула ноги в ботинки, надела пальто, второпях застегивая его не на те пуговицы, схватила ключи и сумочку и заглянула в комнату Элли. Надев на минуту маску спокойствия, я сказала Элли и Адаму, что должна ненадолго уйти. Они рассеянно помахали на прощание, и я выбежала на улицу и принялась ловить такси.

Думать я не могла. Дышать почти не могла. Такой кретинской выходки я от него никак не ожидала. Надо же такое придумать. Украсть мой билет.

Дикарь, просто дикарь.

Расплатившись с водителем, я выскочила из машины как ошпаренная и понеслась к его дому. Я знала, входная дверь оборудована видеокамерами, поэтому, позвонив, состроила донельзя свирепую физиономию. Чего доброго, он испугается и не впустит меня, запоздало пронеслось в голове.