class="p1">Мы переглядывались с Борисом. Улыбались друг другу. Борис почесал в затылке, развел руками: да, мол, действительно, счастливый человек, абсолютно счастливый…

— А вы в каком издательстве книгу будете выпускать? — поинтересовался Александр, и я понял, кажется, почему меня не восхищает и даже не радует его абсолютное счастье. Оно же у него, бедного, так насквозь запрограммировано, что не состояться просто не имеет права. Оно известно на пятнадцать лет вперед, ровно на те пятнадцать лет, которые он намерен здесь проработать и, я уверен, проработает, раз решил. Его счастье не допускает случайностей, срывов, больших неожиданных радостей и крупных перемен. Оно на нем — как панцирь на черепахе, непробиваемый панцирь.

Ну, с панцирем-то я уже явно перехватил. Нормальный парень. В конце концов, у каждого свое представление о счастье. У Александра оно вполне определенное. Я бы даже назвал его будущее счастье безмятежным. Не сомневаюсь, что оно придет. Или уже пришло?

И что это я так сразу в штыки к нему? Да не зависть ли это к той определенности, так свойственной медикам вообще, которой так не хватает нам, людям пишущим? Как знать, может, и пишем-то мы только затем, чтобы определенность эту добыть — ту самую, которая таким вот, как Александр, с рожденья дается и укрепляется еще профессией. Перед его профессией человек наг и понятен. По крайней мере спервоначалу…

— Да мы еще, собственно, не знаем, что написать-то удастся, — сказал Валерий, как бы извиняясь. — Мы ведь чего хотим — счастливого найти. Вот ищем, понимаешь, кому на Севере жить хорошо…

— Странная задача, — Александр пожал плечами. — Разве сразу не ясно, что здесь всем лучше? Во-первых, снабжение…

— Это-то ясно, — перебил Борис, поморщившись. — Снабжение, зарплата, кооператив на Земле построишь…

— Вот именно, — кивнул Александр. — Так у нас и запланировано. В Москве, например, или в Ленинграде. Посмотрим.

— Но для этого необязательно на Север ехать, — намекнул тактичный Николай.

— Кому что нравится, — сказал Александр и поставил пустой стакан на стол, а когда Борис хотел налить ему еще, он заслонил стакан своей большой чистой ладонью. — И вообще, что это такое — счастье? Давайте мыслить категориями конкретными. Можно предположить, что счастье — это награда за труд. Допустим. Действительно, у нас же пока социализм. Причем развитой…

— Счастье? — Борис задумался на секунду и родил один из своих замечательных афоризмов, которые меня всегда удивляют и пробуждают особое к нему уважение, как и его блестящие способности шахматиста. — Счастье… Ребята, я понял, что это такое! Счастье — это когда за свой труд ты не ждешь награды. А?

Все замолчали. Задумались.

— Ну, не знаю, не знаю, — сказал Александр. — По-моему, вы уже перегнули палку. Бесплатно работать? Мы все, разумеется, ставим общественные интересы выше личных, но все-таки… А — семья, дети?

— Боря имел в виду не бесплатный труд, а… как бы это сказать…

Брови у Николая поднялись и мучительно заломились. На помощь подоспел Валерий:

— Ну, в общем, чтобы все было, как говорится, тип-топ. Чтобы, значит, ни о куске человек не думал, ни о жилье…

— У нас всякий обеспечивает себя собственным трудом, — сказал Александр и налил себе немного в стакан. — Таков принцип нашего общества. Серьезный человек успевает в течение каких-нибудь десяти-пятнадцати лет обеспечить себе разумную и красивую жизнь в дальнейшем. А неразумный…

— А неразумный все чего-то суетится, ищет, все чем-то недоволен, это самое, — Олег с усмешкой изобразил нахмуренную личность «неразумного». — Ну чего ты прыгаешь-то, господи? Успокойся, дурачок! Твоя цель — обеспечить себе старость, чтоб на диване лежать, в телевизор воткнувшись…

Лысина у Олега от возмущения покраснела. От возмущения и ненависти к невидимому оппоненту, которого как бы ненароком представил Александр. И наш новый знакомый медленно поднялся из кресла.

— Извините, я должен идти, — сказал он, отчеканивая каждое слово. — Мне пора проверять сети. Может быть, кто-нибудь хочет пойти со мной? Рыбы возьмете…

Он обращался теперь к Борису, как бы давая понять, что извиняет резкость Олега и не сомневается, что говорил наш вспыльчивый товарищ только от своего имени, ни в коем случае не за всех. Да так ведь оно, в сущности, и было, нам всем за Олега неловко стало. Но Борис почему-то пожал плечами и посмотрел на меня. Я опустил голову.

— Посидели бы еще, — сказал Николай с прощальной улыбкой. — Олег пошутил. Он у нас большой шутник, честное слово.

— Извините — пора. Если сети не проверять регулярно, рыба гниет и пропадает. А то, может быть, кто-нибудь все-таки хочет со мной? Это недалеко, за пару часов успеем. Сапоги у меня найдутся. Можно потом ко мне зайти, жена будет очень довольна. Нет желающих? Ну, всего вам доброго. Выздоравливайте, Валерий. Берегите спину. Шерстяное белье обязательно, горчичники. Жду вас завтра в больнице, в девять ноль-ноль. — И он ушел.

— Обидели парня, — сказал Валерий. — Ни за что ни про что. А он нам пива принес. Жигулевского. Вот не можешь ты, Олег Николаич, язык за зубами придержать. Прогнали, получается, доктора Айболита. И расспросить как следует не успели…

— Нехорошо, Олег, — сказал Николай. — Что он тебе сделал?

— А чего он учит! — взорвался Олег. — Роман ему пиши, поэму, рассказ! Я же не учу его, это самое, как клизму, господи, делать!..

— Ну знаешь, так нельзя. Какое о нас впечатление останется?

Олег засопел и отошел к окну.

— А спор-то получился почти философский, — заметил, улыбаясь, Борис. — Вы счастливого искали — вот вам счастливый. Что же вы не радуетесь?

— Действительно, — радостно удивился Николай. — Смотрите-ка, ребята, все сходится. Жизнью человек абсолютно доволен. По Большой земле не тоскует. Работать здесь собирается лет пятнадцать, не меньше…

— И не рвач, — сказал Валерий. — А наоборот — врач. Пользу приносит. И жена у него красивая, я видел, даже неудобно стало, когда она меня слушать взялась, вот…

— Все равно, — сказал Олег. — Он сюда просто на заработки приехал. Кооператив парень построить задумал, машину купить. Разве это северянин, господи…

— Дело гораздо сложней, — сказал Борис, и все повернулись к нему. — Он здесь не только деньги, он и моральный капитал наберет. Это помните, как с молодым Талем чемпионы играть боялись? Он же мог и ферзя пожертвовать…

— Как Остап Бендер, — хмыкнул Валерий.

— Остап время тянул, чтоб не побили. А Таль выигрывал позицию.

— Да этот-то что выигрывает — не понимаю? — Олег пожал плечами.

— Александр задумал многоходовую комбинацию. Он задумал купить себе жизнь.

Я вздрогнул. Посмотрел на Бориса. Мой друг поглаживал рыжеватую бородку и улыбался.

— Да, именно купить жизнь за пятнадцать лет работы в Надыме? Понимаете? У него будет все, что ему нужно: деньги, квартира, автомобиль, гараж, приличная должность. Не будет только молодости. Такая