Мари запросилась к нам. Дед принес ее, усадил на колени. Она потянулась к хлебу, мясу.

– Дать? – устав вместо этой еды совать ей бутылочку с чем-то белым, спросил Геннадий Павлович.

Полина заволновалась:

– Не надо, ты же знаешь… Желудочек слабый…

– Ну а как, просит ведь…

– Может, попробовать, – ляпнул я, – все-таки большая.

Полина как-то, как на старшего, посмотрела на меня, кивнула:

– Ладно, пап, дай ей батона чуть-чуть.

Мари жадно съела кусочек и довольно заулыбалась. Отвалилась деду на грудь.

– Ну вот! – обрадовался он. – А мы и не заметили, как наша крошка выросла. – Чмокнул ее в не очень-то пухлую щеку.

И Полина, и ее мать тоже стали радоваться; я понял, что это самый подходящий момент для того, чтоб делать предложение. Выдохнул, хоть и бесшумно, но глубоко, как перед глотанием полного стопаря водки, произнес четко и торжественно:

– Надежда Сергеевна и Геннадий Павлович, прошу руки вашей дочери. Мы решили пожениться и рассчитываем на ваше согласие.

Полина сдавленно вскрикнула, словно эти слова оказались для нее полной неожиданностью; Надежда Сергеевна тут же заплакала, будто дочь никогда не общалась с мужчинами, и вот теперь ее нужно выпускать в страшную и опасную взрослую жизнь. Отец Полины как-то удивленно-удовлетворенно крякнул и стал разливать вино по бокалам. Борис зашнырял глазами по сторонам активнее и тревожнее…

– Что ж, – сказал Геннадий Павлович, когда бокалы были полны, – отношения у вас, судя по всему, серьезные, познакомились не вчера… Мы с матерью уверены, что семья у вас будет крепкая, долговечная… А мы со своей стороны, как говорится, чем сможем – поможем.

– Да, – останавливая слезы, поддержала будущая теща, – совет вам да любовь. Совет!.. – И снова стала давиться счастливыми слезами. – Да лю… любовь!

Громко чокнулись, сделали по большому глотку. Весело, нахваливая, ели шашлык.

Праздничную атмосферу подпортила Мари, срыгнув хлебом. Тут же посыпались упреки друг другу, что вот взяли и дали, хотя нельзя… Но быстро успокоились, вытерли ребенку лицо, сменили кофточку, дали укропного чая. И вернулось радостное оживление; заговорили о свадьбе, несколько осторожнее – о том, где мы будем жить. По тону обсуждения я понял, что родители Полины не против отпустить ее и внучку ко мне. Впрочем, в тот момент это меня не напрягало, я был готов к такому раскладу, да и не мог всерьез представить, что буду постоянно здесь находиться. Разве что на выходных…

Короче, сватовство состоялось.

Ночевал в комнате Полины. Занимались с ней сексом, но без криков и стонов – за стеной была комната брата, а внизу – спальня старших Гарнье. К тому же рядом находилась кроватка с Мари.

На другой день ели остатки шашлыка, Полина потягивала вино и о чем-то думала, иногда влюбленно взглядывая на меня; я готовился сесть за руль. Торчал в основном во дворе, когда давали, натужно играл с потенциальной приемной дочкой… Беспокоило, конечно, что она все еще такая маленькая. «Как медленно дети растут, или это только Мари такая…» – вяло шевелился вопрос.

Видимо, поймав момент, когда рядом никого из взрослых не будет, ко мне подошел Борис:

– Ты на Полину не обижайся, что она психованная. Она ведь чуть не погибла. Не говорила?… Была у подруги, которая в том доме на Гурьянова жила. Хотела ночевать остаться. Уже отпросилась, но потом домой поехала. И ночью дом взорвался. С тех пор ее клинит часто…

Я не придал его словам значения тогда, лишь покивал. Мне казалось, что Полинины клины уже в прошлом.

Часов в пять мы с ней поехали в Москву. Вслед нам махали, улыбались. По всему было видно, что у родителей Полины свалился с плеч тяжеленный камень. Дочь была устроена.

Дома пили шампанское, ходили голые, постоянно обнимались и целовались, кувыркались на широкой постели… В общем, полная идиллия.

В понедельник с трудом собрались, я проглотил алкозельцер. Завез Полину на ее работу, приехал в агентство. Занимался делами в отличном настроении, хотя часто мысленно отвлекался, задумываясь о том, завтра или послезавтра подавать заявление, какие кольца покупать.

– Чего светишься? – ближе к обеду спросил Руслан, кажется, специально для этого подловив меня возле кулера.

Я ответил с шутливой горечью:

– Всё, прощайте пирушки и подружки.

– Что, серьезно? Когда свадьба?

– На неделе пойдем заявление подавать.

– А-а, – Руслан отмахнулся, – это ты рано прощаешься.

– Почему?

– После заявления еще с месяц ждать. А за это время много чего произойти может.

Я воспринял эту фразу как обычный подкол, а оказалось, что она подтвердилась тем же вечером…

Около половины седьмого набрал Полину. Утром договорились, что я заберу ее и мы поедем ко мне. Поставим машину, отправимся в ближайший приличный ресторан… Слушал длинные гудки и ожидал вот-вот услышать: «Да, любимый?» А вместо этого раздалось раздраженное:

– Алло. Я сейчас не могу разговаривать.

И я тоже мгновенно раздражился:

– Тебя забирать с работы?

– Я не на работе.

– А где?

– Потом объясню… позвоню. – И отключилась.

Я постоял, как дурак, в коридоре, тупо глядя на дисплей мобильного. Вернулся на свое место. Подождал еще чего-то, вырубил компьютер, бросил засидевшейся Оксане Шамаевой (остальные уже свинтили) вялую покашку и побрел на улицу.

Долго торчал в машине. Куда ехать? Несколько Полининых слов, нарушение только что выстроенной схемы выбили из колеи. Я потерялся, словно бы оглушенный сильным коротким ударом, и теперь пытался прийти в себя, понять, что случилось…

Покопался в ящике для дисков, выбрал альбом «Дикие травы» группы «Мельница». Включил. Из десятка динамиков потекла музыка. И слова стали успокаивать меня, лечить:

…Роса рассветная, светлее светлого,

А в ней живет поверье диких трав.

У века каждого на зверя страшного

Найдется свой однажды Волкодав…

Да, названивать глупо. Была бы ей нужна моя помощь, сказала бы. Конечно, сказала бы… По работе неприятности, что ли?… Какой-нибудь недовольный актеришка, отыграв на утреннике солдата Победы, права качает?… Или заказчик предъявляет претензии?… Что еще может случиться?…

Несколько раз рука тянулась к ключу зажигания и падала на колено… Если уж завести, значит, куда-то надо поехать. Домой? Переодеться в треники и футболку… А позвонит Полина – вскакивать?

За последние дни я успел внушить себе, что мы с ней одно целое, и уже не мог представить, чем займусь, когда ее не окажется рядом. Особенно таким вот образом: не надо меня забирать с работы, я позвоню потом, объясню… Да уж, слова невесты. И как я должен к ним относиться?… Идиотизм.